По слову Блистательного Дома. Эльберд Гаглоев

монолог прервал подошедший Глеб.

      – Ильхан, Анатолий Сергеевич звонил. Сейчас подъезжает. Мы здесь остаемся.

      – Хорошо. Позвони Андрию. Пусть еще людей пришлет. Сколько – сам скажешь.

      Блондин засопел, глаза его опасно выкатились, ладонь раздраженно хлопнула по поясу, похоже отыскивая оружие.

      – Брат мой, мне показалось, что этот юноша недостаточно почтительно с вами разговаривает.

      Глеб удивленно глянул на него. Я открыл было рот, чтобы послать надоеду куда подальше, но вместо этого сказал:

      – Не тревожьтесь, достойный яр. Это мой человек.

      Блондин втянул глаза на место, но казался недовольным. И вдруг мне показалось, что я его откуда-то знаю. И хорошо знаю. И коренастого знаю.

      Я потряс головой. Утро выдалось то еще.

      Надо было уезжать. Но я не мог оставить дома этих людей. Во-первых, гости. А во-вторых... Во мне крепла непонятная уверенность, что именно они могут дать ответы на множество вопросов, пока казавшихся мне неразрешимыми.

      – Сейчас мы уезжаем. Вас я прошу быть моими гостями. Мы поедем к близкому человеку.

      – Брат мой, не сомневайтесь, мы последуем за вами хоть в пекло. Если бы вы знали, сколько мы вас ищем. Я вас более ни на минуту не оставлю.

      В глазах его горела нетрезвая решимость.

      – Но меня мучает жажда. Нет ли у вас в доме, брат мой, того чудесного напитка, которым нас угостили те достойные юноши, что доставили нас сюда. Такого в изумрудного цвета бутылках, украшенных золотом.

      «А не спился бы мужчинка», – подумалось мне. Но вслух я сказал, обращаясь к супруге: – Дочь Руслана, будь другом, дай дитю шампанского.

      – Да-да, так это называлось.

      Как-то раз богоданная половина прикупила восемь литровых бокалов чешского стекла. Потом, правда, выяснилось, что это подсвечники. Что делать, темные мы. Но в качестве емкостей для алкоголя в ряде случаев они оказались просто необходимыми. Вот их сейчас и несли на подносах две родственницы, возглавляемые хозяйкой моего дома.

      Синие с достоинством приняли бокалы и со словами благодарности осушили их.

      Названный Унго закатил длиннейшую речь и начал переливать содержимое бокала в себя.

      – Господин, нам поговорить надо, – обратился ко мне коренастый.

      Но поговорить нам не дали. Бешеное утро. Сумасшедшее.

      Приехал спасательный Толик. Сначала во двор вошли двое в костюмах с автоматами в руках. Затем появился Анатолий Сергеевич. Не без удивления оглядев собрание, он обратился ко мне:

      – Собрались? Поехали.

      С воплем «Дядя Толик приехал!» на него немедленно начала восхождение младшая дочь. Подхватив ее на руки, он спросил:

      – Слушай, кто у тебя там, у ворот, в «шестисотом» спит?

      – Пусть спят. Это Маугли с друзьями. Напились.

      – Кто напился? Маугли?

      – Да. Слушай, Толик, эти люди со мной поедут.

      Он с сомнением посмотрел на моих гостей.

      – Уверен?

      – Да.

      – Сейчас дядю Мишу спросим.

      Извлек мобилу.

      – Дядя Миша, Ильхан