Три пятнадцать. Джослин Джексон

про останки ничего не знаете? – не унимался Уорфилд.

      – Я уже сказала, что нет, – спокойно и уверенно ответила Босс.

      Вот это да! Конечно, я не думала, что Босс передаст шерифу мамины слова о ребенке, но даже не подозревала, что она первоклассная врушка.

      – Ладно, – вздохнул Уорфилд. – Мне бы с Мози поговорить.

      Сердце у меня екнуло. Когда пытаюсь соврать, глаза у меня чуть из орбит не выкатываются, рот кривится – Босс на раз-два вычисляет! Но врать придется, и желательно не хуже, чем Босс. Сейчас моей маме не защититься, если шериф Уорфилд вобьет себе в голову, что она тайком забеременела и как-то навредила малышу. Да ей элементарно согласных не хватит. Дохлый номер. Я знала это наверняка, еще до того, как головой поняла: полиция и даже Босс могут думать иначе. Моя мама на такое не способна, и точка.

      Только шериф Уорфилд не знает Лизу так, как я. Для него она просто бывшая наркоманка, барменша с вычурной религией. Он не видел, как она медленно, порой месяцами приручала несчастных, не верящих людям псов. Некоторые из них были такими дикими и невоспитанными, что любой другой недолго думая усыпил бы. Он не знал, что, если бы кто взялся обидеть Лизиного малыша, его кости тоже нашли бы под ивой, но по большей части переломанными.

      Впрочем, Босс была настроена решительно.

      – Оставьте девочку в покое. Мози приболела, сегодня даже школу пропустила. Бедняжка с гриппом борется, и стресс ей совершенно ни к чему. – Босс прекрасно понимала: я прогуливаю не по болезни, но наврала уже столько, что наверняка думала: чуть больше, чуть меньше – все равно в аду гореть! – Да и что она может сказать? Если сундучку минимум десять лет, значит, когда его закопали, Мози в детсад ходила.

      – Понял. С Мози повременим. Пойду лучше с Лизой побеседую.

      – Удачи вам! – фыркнула Босс.

      – Тайлер говорит, что она почти все понимает.

      – Понимать, наверное, понимает, но на ответ не надейтесь. Лиза может сказать «да» или «нет», если спросите, включить ли ей телевизор. Предложите два разных сока – ткнет пальцем в любимый.

      – И тем не менее, – уперся Уорфилд.

      – Хорошо, только в другой день. Лиза очень расстроилась из-за ивы, а сил у нее и так мало. Сейчас она спит.

      – Ладно, значит, когда? – спросил Уорфилд, поднявшись, судя по звуку, с дивана.

      Повисла тишина. Босс задумалась. По-моему, она не представляла, как его отговорить.

      – Вечерами я почти всегда свободна, – ответила она. – Но сперва позвоните.

      – Впустите судмедэксперта, когда приедет, – сказал шериф. Его голос удалялся – Уорфилд шел обратно на кухню.

      Ш – ш-ш! – распашная дверь открылась и закрылась. Едва она перестала раскачиваться, Босс позвала: «Мози!» Она даже голос не повысила, потому что знала: я где-то здесь. Я выглянула из-за спинки дивана. Босс подскочила и обернулась.

      – Я думала, ты в передней. – Передней Босс называла крошечный коридорчик. Он изгибался так, что стоящим у входной двери не было видно гостиную.

      – Послушай, – нарочито спокойно начала я, чтобы она снова не заткнула мне рот, – когда Лиза родила