Подкидыш. Маргарита Зирен

дайте

      Слово хоть сказать. Ваша дочь богата будет,

      Коль всё наследует Жерар. Барон его уже не судит, но отдаёт

      Великий дар. Любовь докажете к родным мне

      Указав дорогу к ним.

      мать

      –В округе всем известно это,

      Барон в тебе души не чает. Да может ты

      Изжить со света зятька задумал моего? Мертвец то прав

      Не защищает, хозяин уж не он всего. Как хитро придумал, умник! Только Если б даже знала, где скиталец, вечный путник и под пыткой

      Не сказала! Сын, гони его, Тобол! Да потом умоешь

      Ручки. Вокруг себя барон развёл таких,

      Как сам, душой вонючки.

      Калан

      –Скажите люди мне в глаза! Чем

      Опорочил честь свою? Когда ж обиды голоса

      Звучали в сторону мою? Но за гнёт, старик несчастный,

      Прощений молит он у Вас. Ваш выпад, милая, напрасный. Пора уж

      Всем и примириться. Ведь дал хозяин мне наказ: покоя,

      Радости лишится, пока чету я не найду,

      Пока к нему не подведу.

      Тобол

      –Ты обвинять его уймись!

      Дурного я не знал о нём. И правду скрыть

      Не торопись, чтоб не жалеть тебе потом, что руку помощи

      Луизе не протянули из-за мести. Но, как расстались мы на мысе, так Обходить нас стали вести. Земля их в море приютила. Но о себе

      Даже в записке сообщать не должен близкий,

      Дабы погоня их забыла.

      Калан

      –Завтра в ночь выходит судно. Не спорь, отправишься со мной.

      Здесь будет матушке не трудно, оставлю денег ей горой.

      Не принимая возражений,

      Отсыпав щедро золотых, надежды видел он

      Рожденье в глазах сияющих двоих. И в порт отправился теперь.

      Вот так тактично и умело, с мёртвой точки сдвинув

      Дело, приоткрыл он в тайну дверь.

      III

      Простившись ласково с бароном,

      Калан на судно поспешил. На корабле же

      Грозным войном он для команды буйной был. Любил

      Порядок, дисциплину, но народец подобрал… Когда б на пристани

      Искал в поход бывалого детину. Он знал, что труден будет путь и что слабак Не для лишений. Но «волк морской», бродяги суть, готов на подвиг без Сомнений. Но, уважая, всё ж боялись за дерзкий гонор главаря. За

      Редкий ум же преклонялись. Хотя кому-то и дитя был по годам

      Своим Калан. Но в путь корабль уж был готов, на ужин

      Жарился сазан, но кого-то видно ждали. Был

      Капитана лик суров, и все, страшась

      Его, молчали.

      Но, наконец, уставшим взором

      Калан заметил и Тобола. И взгляд застыл

      Его с укором. От цепких глаз, как от укола, отшатнулся

      Опоздавший. Он и раньше замечал, много в жизни повидавший:

      «Вид на редкость его дик. К тому ж уродство прикрывал, широкий, Выпуклый кадык. И взгляд его не объясним, не назовёшь и нрав

      Благим. Но как он держится достойно! Да и как-то с ним

      Спокойно. И как красив, и так сложён! Что

      Зарыдал бы Аполлон.»

      Раздолье было здесь ветрам,

      И в путь корабль рванулся бойко. И разошлись

      Все