Лига Крови. Мэри Форинер

а ее жители продолжали мирно существовать, не развязывая ни к кем войн и предлагая жить мирно. Там царили мир и равенство. Каждый работал там, где захочет – нужно лишь выучится на эту специальность, получал за это приличную, честную зарплату. Там не было талонов. Эта страна была почти что утопией. Возможно, из-за этого и оказалась слаба. Родина моих отца и тети была разгромлена Империей Лин. Моим родственникам удалось бежать с группой других людей. Омега тогда еще была открыта миру, и после множества контролей и регистраций им разрешили остаться в Омеге. Родителями тети дали работу, и они проявили там успехи. Отца с тетей даже взяли в школу, но вот только тетю почти сразу оттуда исключили, но мой отец остался. А после, во время переписей и проверок их семью считали просто «законопослушными горожанами Омеги», забыв о их настоящей родине и происхождении. Там, в той стране, мать тети и научила ее готовить.

      Сейчас тетя работала в пекарне, которую держал один элитный мужчина, полный, как луна на ночном небе. Ей приходилось печь однообразные пирожные, а импровизация была строго запрещена. По рецепту толстого господина пирожные получались пресными, а начинка вытекала из них словно вода, хотя, по задумке, должна была быть кремом. За это тетя каждый месяц получала четыре золотые монеты – на них она покупала нам необходимую одежду. Помню, как я скрывала от тети, что у меня дырявые носки, лишь бы она не тратила целый золотой на такую, казалось бы, мелочь. О швейном наборе, даже одном мотке ниток, нечего было и мечтать. Их просто не продавали – чтобы мы почаще тратили деньги на обновки.

      Тетя ненавидела эту работу. Но эта должность была единственной, на которую тетю взяли, а также давала прибыль, хоть и и ограничивала права на воображение и проявление таланта. А талант у тети точно был.

      Когда по талонам на выбор выдавали кое-какие «домашние» продукты, то есть те, что можно было забрать домой и приготовить что-либо самим, или же, если не было такой возможности, съесть так, как есть, люди нарасхват тащили молоко (вода с белым порошком и слабым усилителем вкуса), дешевый по сравнению с пекарнями хлеб (он был еще хуже по составу) или овощи (к среднему классу попадали худшие сорта; и так понятно, что лучшие шли к элите), а в это время тетя выбирала яйца, заменитель сахара и муку. Она прихватила бы еще чего-нибудь для разнообразия, но по талону для среднего класса максимумом было три продукта. Вечером она кое-как стряпала кекс с яблоком, припасенным еще с обеда. Мы заговорщицки сидели в свете единственной лампочки, с удовольствием поедая маленькие лакомства, запечённые в микроволновой печи. «Конечно, это совсем не то, чем должно быть», – говорила она. – «Если бы я могла зарабатывать на таких своих увлечениях, как вязание, готовка по моим рецептам или решение судоку за короткое время, то мы уж точно были бы счастливы».

      В тот момент, сидя с тетей за одним столом и кушая ее стряпню, я и так была счастлива.

      Тетя сидит на темного цвета диване и курит. Увидев меня, она быстро тушит сигарету и открывает окно, извиняясь за задымленность в комнате. Комнатка очень тесна – телевизор, который, по решению Верховного судьи,