Дом у озера Мистик. Кристин Ханна

лет он же лечил все ее простуды, ушные инфекции и травмы, которые нередко случаются в детстве. Он был такой же частью ее детства и отрочества, как скобки на зубах, школьные танцы и купания нагишом в озере Кресент.

      Хэнк выключил двигатель. Старый «форд» зашипел, закашлял и замолчал.

      – Так странно снова привозить тебя сюда. Я вдруг испугался, что забыл сделать тебе прививку, и тебя не возьмут в первый класс.

      Энни улыбнулась:

      – Может быть, если я буду хорошей девочкой, док Бартон даст мне леденец.

      Хэнк повернулся к дочери:

      – Энналайз, ты всегда была хорошей девочкой. Не смей об этом забывать.

      Слова отца всколыхнули ее чувства, она вдруг снова вернулась в тот большой дом у моря, где ее муж сказал, что любит другую женщину. Не дожидаясь, когда грусть возьмет над ней власть, Энни расправила плечи и открыла дверь.

      – Встретимся у…

      Она замолчала и огляделась, думая, что же здесь осталось из того, что было раньше.

      – В парке у реки, – подсказал отец. – Тебе там нравилось.

      – В парке у реки.

      Энни вспомнились вечера, проведенные на берегу, когда она ползала по грязи, выискивая стрекоз и рыбью икру. Она кивнула, вышла из машины, повесила на плечо сумку и стала подниматься по бетонным ступеням к главному входу клиники.

      Внутри к ней подошла пожилая дама с голубыми волосами. На ее именном жетоне было написано: «Привет! Я Медж».

      – Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

      Энни вдруг почувствовала, что она очень бросается в глаза своей мятой одеждой и безжизненными волосами, свисающими на плечи. Хорошо, что ее глаза скрывали темные очки.

      – Меня зовут Энни Колуотер. Я бы хотела видеть доктора Бартона. Думаю, мой отец записал меня на прием.

      – Конечно, дорогая, записал. Садитесь, док вас сейчас примет.

      После того как были заполнены бланки по страховке, Энни села в приемной и от нечего делать стала листать последний номер журнала «Пипл». Она прождала не больше пятнадцати минут, когда появился доктор Бартон. Он вошел в приемную. За десять лет, что Энни его не видела, у него поубавилось волос на голове, но это был все тот же старый док Бартон, единственный мужчина во всем Мистике, который неизменно приходил на работу в галстуке.

      – Энни Борн, провалиться мне на этом месте!

      Энни улыбнулась старику:

      – Много лет прошло.

      – Да, немало. Входи, входи.

      Он взял ее за плечо и проводил в ближайший кабинет. Энни присела на стул, застеленный бумагой, и скрестила ноги в щиколотках.

      Врач сел напротив на покрытый пятнами желтый пластиковый стул и внимательно посмотрел на нее. Стекла в его очках были толщиной с бутылочное стекло, и глаза за ними казались размером с обеденные тарелки. Энни подумала: «Давно ли у него стало портиться зрение?»

      – Ты не блестяще выглядишь.

      Энни сумела улыбнуться. По-видимому, со зрением у него не так уж плохо.

      – Вот почему я здесь. Хэнк сказал, что я выгляжу паршиво, и подумал, что у меня