Дом у озера Мистик. Кристин Ханна

деревьев. В это время года леса еще спали, и тьма опускалась еще до того, как в школе прозвенит звонок с последнего урока. До самого лета ни один разумный человек не рискнет свернуть с главной дороги. В этих краях из поколения в поколение рассказывали и пересказывали истории о детях, которые свернули с дороги, и после этого их никогда больше не видели, о снежном человеке, который бродит по ночам в чащах этого леса, нападая на ни о чем не подозревающих туристов. Здесь, в зоне пропитанного влагой леса, погода менялась быстрее, чем настроение юной девицы. В одно мгновение ясная, солнечная погода может смениться снегопадом, оставив после себя только кроваво-красную радугу, по краям темную до черноты.

      Это была древняя земля, место, где огромные красные кедры вздымались в небо на триста футов и стояли в молчании, чтобы умереть и дать семена среди себе подобных, где время определяли по приливам, кольцам на деревьях и приходам лосося на нерест.

      Когда Энни наконец добралась до Мистика, она сбавила скорость, вглядываясь в знакомые виды. Здесь было маленькое сообщество лесорубов, созданное идеалистами, первыми пионерами из великого леса Квинолт. Мейн-стрит – главная улица Мистика – состояла всего из шести кварталов. Энни не нужно было проезжать всю улицу до конца, чтобы вспомнить, что на пересечении с Элм-стрит неровный асфальт уступал место гравийной дороге с непросыхающими лужами.

      Центр города имел вид неухоженного, забытого всеми старика. Единственный светофор направлял несуществующий транспорт мимо сгрудившихся в ряд магазинов с кирпичными и деревянными фасадами. Пятнадцать лет назад Мистик переживал бум, привлекая людей рыбной ловлей и заготовкой леса, но в прошедшие годы бум пошел на спад, и торговцы устремились в более привлекательные места, оставив после себя несколько пустых зданий магазинов. Неподалеку были припаркованы к тротуару ржавые грузовики, на улицах кое-где мелькали редкие прохожие в линялых комбинезонах и теплых куртках.

      Оставшиеся магазины имели непритязательные, а подчас и нелепые названия: магазин тканей «Игла», пончиковая «Дырявый Моисей», магазин детской одежды «Детский уголок», боулинг «Дрожки Дуэйна», «Империя Евы. Платья», итальянский ресторан «У Витторио». В каждом окне красовался плакат с текстом: «Это предприятие поддерживается лесозаготовками» – возмущенное напоминание политикам, живущим в домах с колоннами где-то в далеких городах, о том, что лесозаготовки – основа существования этого района.

      Это был маленький истощенный городок лесорубов, но Энни, глаза которой привыкли к стеклу, стали и бетону, он казался чудесным. Небо сейчас было серым, но она помнила, каким оно может быть без одеяла облаков. Здесь, в Мистике, небо выплывало из рук Бога и разворачивалось насколько хватало взгляда. Это была величественная земля впечатляющих пейзажей и воздуха, пахнущего сосновой хвоей, туманом и дождем.

      Совсем не похожая на Южную Калифорнию.

      Эта неожиданная мысль болезненно напомнила Энни, что она – тридцатидевятилетняя женщина, стоящая на пороге нежеланного