Реквием машине времени. Василий Головачев

на небосклон набегала гряда не слишком симпатичных облаков, и Рузаев со знанием дела предсказал скорое изменение погоды.

      – Если пойдут дожди, завязнем в грязи, – поморщился Гаспарян, посматривая на часы. – Где же они там?

      – Кто, дожди?

      – Не издевайся, я о гостях. Зря ты отпустил их одних, Михаил, еще случится что-нибудь…

      Костров тоже посмотрел на часы, но по другой причине. Таи все еще не было, и он уже начал беспокоиться, не случилось ли с ней чего-нибудь по дороге к лагерю.

      Рузаев встал, собираясь пойти на розыски ушедших, но в это время из леса донесся знакомый жуткий вопль, всколыхнувший торжественную тишину вечера.

      – Эт-то еще зачем?! – изменился в лице Гаспарян. – Засекли, в какой стороне?

      Однако в их помощи никто не нуждался. Через несколько минут со стороны реки послышались голоса, и к палаткам вышли все четверо: слегка улыбающийся Ивашура, растерянный майор милиции и оживленно разговаривающие парни.

      – Мы уже хотели бежать на помощь, – сказал Костров.

      – Дьявольщина! – хрипловато произнес майор, снимая фуражку и обнажая под ней лысину. – Вы были правы, Игорь Васильевич. Поехали, ребята.

      – А ужин? – спросил разочарованный Рузаев.

      – Какой там ужин! – махнул рукой майор. – Некогда ужинать. Да, братцы, задали вы нам задачку!

      – Разве мы? – весело удивился Ивашура. – Скорее уж с вас все началось, после аварии вертолета. Так я надеюсь, вы примете меры?

      – Как и договаривались.

      Майор еще раз махнул рукой, попрощался и полез в «уазик». Машина уехала, эксперты снова остались вчетвером.

      Поужинав, Костров отмерил по дороге несколько километров в сторону райцентра, но Таи так и не встретил.

      Укладываясь спать, Рузаев посмотрел на мрачную физиономию товарища и подмигнул остальным.

      – Будь оптимистом, Иван. Не пришла сегодня, придет завтра. Однако будь осторожен, история учит, что красивая женщина – это в основном голод любви, жажда самовыражения и неоправданные надежды.

      – О ком вы? – сверкнул в полутьме рысьим глазом Ивашура.

      – Да о той девушке, которую Иван спас от пауков, – пояснил Гаспарян. – Фотоаппарат не пожалел и нести никому не позволил. А фотоаппарат, между прочим, вещь подотчетная.

      В палатке установилась тишина, нарушаемая только дыханием людей. Снаружи палатки тоже царила тишина: ветер стих, и лес перестал шуметь, замер в мертвом оцепенении.

      – Нет ли тут связи? – подал через некоторое время голос Гаспарян. – Между нашими мыслями и действиями пауков?

      – Поясни, – коротко отозвался Ивашура.

      – Возьми случай с Иваном: он подумал, что неплохо бы поджечь лес с пауками, и… потерял сознание от инфразвукового удара. Есть даже запись в ЗЗУ. Потом эта девушка, Таисия. По ее словам, она замахнулась на паука и тоже потеряла сознание. Симптомы те же. Затем – пилоты… Все совпадает до мелочей. Сегодня утром и я попробовал… – Он замолчал.

      – Что ж не предупредил? – укоризненно проговорил Рузаев.

      – Не