Так плохо, как сегодня (сборник). Виктория Токарева

А может быть, ничего. Просто соскучилась и приехала.

      Общение тоже роскошь, своего рода бриллиант, особенно общение близких по разуму и жизненному восприятию.

      Мы выпили. По телу разлилась благодать и полное спокойствие.

      Полина рассказала, как от нее ушел первый муж. Он был моложе ее на десять лет.

      – К молодой? – спросила я.

      – На десять лет его моложе.

      – Значит, тебя на двадцать, – посчитала я.

      – Ну да… – согласилась Полина.

      – Этого следовало ожидать.

      – Почему же? – не поняла Полина. – Разве я не красивая?

      Она держала фужер у лица. Большие глаза над хрусталем.

      – Я красивая, не зануда, сама зарабатываю… – перечислила Полина. – Была такая любовь…

      – Была и сплыла.

      – Но почему?

      – Ему захотелось детей. А родить должна молодая. У цыган женщина рожает с двенадцати лет. А в семнадцать уже считается старуха.

      – Мы же не цыгане, – возразила Полина.

      – Ты хочешь, чтобы я с ним поговорила? – догадалась я.

      – С кем?

      – С твоим мужем…

      – Вы что, с ума сошли? Зачем он мне? Я Велю люблю.

      – А с Велей у тебя какая разница?

      – Двадцать пять лет. Но я их не чувствую. Моя душа слилась с его душой. У нас одна душа на двоих. Я все время слышу его присутствие.

      – И сейчас?

      – И сейчас…

      Наступила пауза. В тишине две души, обнявшись, как в вальсе, медленно проплыли над нашими головами.

      – Я хочу родить от Вели ребенка, – проговорила Полина.

      Теперь я поняла наконец – зачем Полина приехала. За советом.

      – Тебе нужно мое мнение? – проверила я.

      – Да. Это очень серьезно. Мне не с кем посоветоваться.

      – Веле шестьдесят пять. У него большое прошлое, но маленькое будущее.

      – У него прекрасные гены, – возразила Полина. – И у меня тоже очень хорошие гены. Мой отец был большой художник. Мать – наполовину татарка. Красавица. У нас будет потрясающий ребенок. Я привезу его к Веле на океан.

      – То-то Эмма обрадуется…

      – Эмма будет наблюдать, как он растет, и не думать о смерти. Она выйдет из депрессии и воспрянет. И Веля воспрянет. У них же нет общих детей.

      – Ты о ком думаешь – о себе или об Эмме? – не поняла я.

      – Это выход для всех. Новая жизнь всех возродит. И ребенок сам получит жизнь. Я почему-то думаю, что это будет мальчик.

      Я смотрела на Полину. В ней совершенно не было захватнического начала. Она была готова делиться всем, что имела и не имела, только бы Веля воспрял для жизни.

      – А сколько люди живут? – спросила я.

      – Не знаю. Князю Голицыну девяносто шесть.

      – Ну вот, а Веле только шестьдесят пять. Значит у него в запасе тридцать лет. Мальчик успеет вырасти и получить образование.

      Полина просветлела и обрадовалась, как будто действительно от меня зависело их общее будущее.

      Веля приехал в Москву. У него было несколько срочных дел, и в том числе визит к новому мэру. Он собрался просить мастерскую для Полины.

      Веля не