Иван Калита. Юрий Торубаров

не провести. Он подошел к нему, положил руку на плечо:

      – Тебе, Митяй, придется счиниться. Я тоже один-то щас стал стеречься. А раньше… Я тя научу.

      Вышли они затемно. Алим шел широким размашистым шагом. Сказывалась выучка. За ним, след в след, шел Митяй. Он нес рогатины и шест. Когда подошли к реке, парень передернулся. Еще свежа была в памяти его купель. Но дед шел уверенно, выбирая дорогу по снегу. Митяй тут же смекнул, где лежит снег, там лед толще.

      Поднявшись на крутой берег, Алим присел на поваленной березе отдышаться.

      – Да, – покачал он головой, – бывало, забежишь и дальше попрешь. Так тоть, – и вдруг он переменил разговор, – не забудь, че я те говорил. Собирись в кулак и зри. Ежли ведьмедь выскочит и на тя преть, метнись в сторону. Зверюга, знай, ловок. Это он на вид такой нескладный, а на деле шустр. Но больше они ходют на задних лапах. Вот тут ты сам будь ловким.

      Дед встал:

      – Глянь!

      Он полусогнул ноги и покачался на них.

      – Дай! – и указал на рогатину.

      Взяв ее, он принял стойку: левая рука впереди, правая почти на конце рогатины, ноги полусогнуты. И вдруг он бросается вперед, выбрасывает резко рогатину, досылая ее правой рукой.

      – Эх! х! х! – раздается его резкий крик.

      – Да, – качает Митяй головой, – вот те и старец.

      Дед только усмехнулся.

      – Пошли, – сказал он, углубляясь в лес.

      Это было царство огромных, просто гигантских елей. Их кроны так широко разошлись, что казались вторым небом над головой. Тут была вечная темнота. Но идти было легко. Редко встречался поверженный великан, преграждавший дорогу. Митяю казалось, что это самое медвежье место.

      – Слышь, Алим, а как мы донесем кровь? – догоняя его, спросил Митяй, сгибаясь перед очередной огромной веткой.

      – Тык карман-то у тя есть? – смеется дед.

      – Шутник ты, старый! Никак ведьмежонка добывать будем.

      – Нуть, с догадкой, – дед приподнимает ветвь.

      Но скоро лес изменился. Ели начали мешаться с березой, кустарником. Идти стало гораздо труднее. Переходя очередной овраг, дед вдруг остановился и стал озираться вокруг себя.

      – Тык, обождь. Кажись, тута.

      Он пошел осторожно по краю оврага. Его настороженность передалась и Митяю. Он почувствовал вдруг, как потяжелели ноги. А тут еще из-под куста вырвалась лиса. Митяя бросило в пот.

      – Не отставай, – прикрикнул Алим, – тута! – возвестил дед, поворачиваясь к парню.

      Он подождал Митяя и взял у него шест. Наверху, почти над их головами, зияла какая-то дыра. Дед покрутил головой:

      – Неловко тута брать.

      – А что, они тута есть? – топчет Митяй снег.

      – Есть, а куды им деваться. Но тута не будем брать. Пошли!

      Они прошли мимо этой дыры, на которую парень смотрел с большой опаской. Он даже обошел ее сторонкой. Продираться сквозь кусты, по пояс в снегу, пришлось долго. Наконец Алим остановился, вытирая со лба пот. Он вновь забрал у парня шест и снова пошел. Пройдя несколько шагов за ним, Митяй увидел поваленную сосну, а под ней дыру, похожую на ту, которую уже видел.

      – Тссс, –