Жребий викинга. Богдан Сушинский

с него, спрыгни! – кричал ей юноша-рыбак, занимавшийся ловом у того берега реки, пока пони шел по мелководью, затем советовал: – За гриву хватайся! – пока лошадка резво переплывала глубокую часть русла.

      Он сумел спасти княжну, когда, вновь оказавшись на мелководье, лошадка неожиданно споткнулась, упала на передние ноги, погрузившись мордой в воду, а Елизавета вылетела из седла через ее голову и стала тонуть в небольшой выбоине.

      До берега было недалеко, поэтому прыгнувший в речку рыбак быстро извлек ее из течения и посадил в лодку, а затем, когда лодка застряла в прибрежном иле, донес до него девчушку на руках. Но как только он ступил на болотистое побережье, пришедшая в себя спасенная тут же потребовала, чтобы спаситель поставил ее на ноги.

      – Тебе кто это позволил дочь самого великого князя на руки брать?! – поразила она парнишку и заявлением своим, и странной суровостью голоса. – Кто ты, откуда тут взялся?

      – Радомиром меня зовут, – растерянно произнес этот рослый худощавый рыбак.

      – И пусть зовут, – с непонятным для парнишки вызовом и с гонором произнесла Елизавета.

      Вода была еще достаточно холодной, но княжна стояла на весеннем ветру, гордо вскинув подбородок и совершенно не обращая внимания на то, что из мокрой одежды ее по красным сапожкам стекают ручьи, столь холодные, что, казалось, вот-вот начнут замерзать на влажной, каменистой земле. Тем временем лошадка остановилась шагах в десяти от нее и, пофыркивая да встряхивая с шерсти влагу, принялась мирно пощипывать сочную луговую траву, словно только для этого и переправлялась через речку.

      – Мой отец – княжий лесничий.

      – И пусть будет княжим лесничим, – неожиданно овладел Елизаветой странный какой-то дух противоречия.

      – Мы живем здесь, недалеко, в лесу; там ты отогреешься, а мать напоит тебя горячим молоком.

      – Горячим молоком она будет отпаивать тебя, – тряхнула мокрыми, золотистыми локонами Елизавета. – А меня будут отпаивать на том берегу.

      – Хорошо, – пожал вздрагивающими от холода плечами паренек, – садись в лодку, переправлю назад.

      – Сама переправлюсь. Приведи сюда Коську.

      – Кого-кого?!

      – Коня моего Коськой зовут, разве не понятно? – вскинула подбородок княжна.

      – Неужели опять решишься сесть на него?! Чтобы еще раз поносил?

      – На коне приехала сюда – на коне и уеду, – едва сдерживая дрожь, проговорила Елизавета.

      – А если сбросит посреди реки, кто спасать тебя будет?

      – Ты-то здесь для чего? – вскинула брови княжна.

      – Рыбу ловлю.

      – А теперь меня спасать будешь. На лодке своей рядом плыть будешь и спасать, – проговорила девчушка, наблюдая, как на том берегу, нервно жестикулируя, переговариваются между собой конюший и косари.

      – Но в лодке лучше, чем опять лезть в холодную воду!

      – Тебе, отроку, не дано знать,