Ангел в петле. Дмитрий Агалаков

с собой коньяку прихватил! – громко сказал он. Усмехнулся своему отражению, подмигнул. – Бахнем по рюмочке, ма?

      8

      Сидя за столом ресторана, в удушливом табачном дыму, Савинов улыбался беспардонной напористости Петьки Тимошина.

      – И как вас зовут, девочки?

      За их столом, напротив, скромно приютились две девушки – блондинка и брюнетка.

      – Людмилы, – ответила брюнетка за обеих.

      – Что, обе – Людмилы? – удивился Тимошин.

      – Обе, – ответила блондинка.

      – И не шутите?

      – Нет, – засмеялись в ответ девушки.

      – Ты слышишь, Дмитрий? Они обе – Людмилы. Фантастика! И какой формат! Симпатишные, веселые. Что будете пить, Людмилы?

      – Коктейль, – ответила брюнетка.

      – И какой же?

      – «Кровавую Мери».

      – Обеим?

      – Да, – ответили разом девушки.

      И встретившись взглядами, вновь прыснули.

      – Будет вам Мери. – Он уже возбужденно махал рукой. – Официант, две самых кровавых Мери!

      Но Савинов не замечал – ни хорошеньких Людмил, ни своего приятеля. Он смотрел на столик в другом конце ресторана. Там сдержанно пировали трое молодых мужчин. Знакомая униформа – те самые серенькие костюмчики, галстучки. Правильные стрижки. Лицо одного из них, мордатого, с пухлой талией, было очень знакомо Савинову.

      – Ты кого там увидел, призрака?

      – Почти…

      – Знаешь, – сбавляя голос, тихонько зашипел Тимошин, – я тебя бояться стал, когда ты вот такой.

      – Какой?

      – Когда призраков видишь, – он обернулся к девушкам, подмигнул им. И вновь потянулся к приятелю. – Пей поменьше. На тебя не только водка плохо действует, но и коньяк тоже. Запомни это. Даже вино сухое. Ты мне тогда что в поезде нес, помнишь? Перед сном. Когда я уши заткнул, чтобы тебя не слышать. А ведь слышал! Цитирую: «И страна, как подстреленная сука, будет подыхать на глазах у всего мира. Быстро будет подыхать, точно отрапортовала: пятилетку за год! Качественно будет подыхать, на совесть…»

      – Я это говорил?

      – А то нет!

      Официантка принесла две «Кровавых Мери». Тимошин вновь обратился к девушкам.

      – Самые кровавые, как и было обещано. Наслаждайтесь, Людочки-Людмилочки… Так вот я еще раз говорю тебе, Дима…

      – Это же Кузин, – слушая его вполуха, сказал Савинов. – Женя Кузин.

      – Какой еще Кузин? – нахмурился Тимошин.

      – Евгений Платонович. Он на несколько классов старше нас учился. Подрабатывал еще пионервожатым…

      – Был такой, припоминаю. Мерзкий типчик…

      – Мерзкий-то мерзкий, да он меня как-то к себе звал…

      – Куда к себе?

      – На работу. Это курсе на четвертом универа было…

      «Дмитрий, ты же умный мужик, – вспомнил Савинов встречу на улице. – Преподавать историю, конечно, благородно. Но, ты меня извини, это дело, как бы лучше выразиться-то? – для дураков. Заканчивай свое высшее,