Алечка. Повесть о последней и первой любви. Алёша Берестнёв

любуюсь, притягиваю, маню. Она радостно отзывается, напрыгивает и обнимает от всей души: крепко, крепко.

      Моё.

      Хы-э, – в груди замирает чьим-то трепетом. Наше тепло. Дыхание. Запах. Мокрые волосы размалинивают струны, пальцы зазвучали. А её ножки! Её ножки обвились – музыка, музыка.

      – Уэву!.. Уэву!… Уэву!.. – восторг в клёкоте птицы, кружащей под кручей.

      Поднимаю голову – солнце высоко, высоко.

      – Ты мой самый лучший друг! – шепчет в лицо лучезарный лик.

      – Я тебя люблю.

      Волны, волны, волны… Я это сказал! Я ска-зал э-то.

      Волны, волны, несу её в волны. Значит, это правда. Ей…

      Волны, волны, то по колено, то уже по горло. Голая ладонь робка, но настойчива. Какой бархат, страшно! Моя муза, прильнувшая к сердцу, будто полуспит.

      – !!!..!!!..!!!..!

      – !!!..!!!..!!!..!

      Прогуливающиеся парочки теперь уже совсем неподалёку остановились и уставились на двоих, идущих в море.

      Что за стадо! Куда бы от всех них подальше. Придётся уплывать за линию прибоя.

      Штормит, штормит, как всегда. Двухметровые, трёхметровые гребни заворачиваются и низвергаются, расшибаясь с грохотом о дно вдребезги.

      Нам нужно за прибой, там спокойнее. Не утопить бы трусы, а то убежали с ней с общего пляжа даже без шляпы.

      – … ин!.. ин! – доносится сзади.

      Оглядываюсь уже почти вплавь: фигурки на берегу машут нам, что-то кричат, но можно разобрать только окончание: – . ин!. ин!

      Что это ещё за «ин» такой объявился? Дельфин? Марлин?

      Неужели марлин?! Прекрасное чудовище – может пронзить сразу обоих. Да что марлин – вот она!

      – Держись крепче за меня, Алечка!

      Чёрная стена воды вздымается, растёт, растёт (когда же это кончится!?), растёт, начинает нависать, нависает, нависает, висит.

      – Ныряем!! – Резко подныриваю под подошву навстречу гигантскому валу. Аля ухватилась за шею и работает ногами брассом.

      Здорово помогает! Русалка! Какая смелая, ловкая девочка!

      Всплываем. Сразу же другая стена и гребень, падающий на нас.

      – Ныряем!

      Проныриваем и эту гору, сцепившись, как две лягушки, минуя грозную громадину.

      Всплыли. Мощный откат тянет вдоль берега в море.

      – Лёша, я боюсь!

      – Не бойся, я с тобой! Прорвёмся сквозь прибой, там спокойнее. Держись крепче за меня. Не бойся!

      По океану плывёт черепаха, у-у-у…

      «Тойота» хрюкает при каждом замедлении. Сколько 1 уж едем от аэропорта, и ни одного поля, ни одного перелеска – всё сплошь позастроено. Прямо скука какая-то, как в наших садоводствах. Не люблю автомат, механика куда удобнее и не хрюкает. На механике катайся как хочешь, хочешь в раскач, так в раскач, если застрял в грязи, хочешь, вообще бесплатно накатывай, когда под горку, а захотел, взял, рванул с места и сделал всех с этими автоматическими коробками полусонными. Да и вообще, автомат что? Всего две педали, скучно, езды не чувствуешь, не решаешь, да и путаешься, бывает, по привычке жмёшь на сцепление, а она, зараза, вдруг стопорит, и тут понимаешь в который уж раз: тормоз – не сцепление.

      Не