Детектив для уютной осени. Татьяна Полякова

случилось? – спросил он совсем другим тоном. – Кто тебя напугал?

      – Зайди, – сказала она. – И посмотри.

      Возле своей двери он задержался и послушал немного – внутри было тихо, у Меркурьева появилась надежда, что Саня изнемог и заснул. Следом за Антипией он вошел в ее комнату, показавшуюся ему веселой, благополучной и прибранной.

      Сегодня же разберу вещи, поклялся себе он. Стыдно пред Асмирой, ей-богу!..

      Он вопросительно оглянулся на Антипию.

      – На кровати, – сказала она.

      Василий Васильевич зашел за выступ стены, как бы отделявшей в просторной комнате гостиную от спальни, и заглянул.

      Постель была аккуратно застелена, подушки выложены одна за другой, а в самой середине сидела небольшая коричневая обезьяна с грустной мордой. Меркурьев вдруг умилился. Это была… девичья постель, трогательная и словно целомудренная.

      Смотреть на нее было приятно и немного неловко.

      – С той стороны, – прервала его грезы хозяйка постели. – Ты что, не видишь?

      Антипов заглянул.

      На подушке лежал фарфоровый китайский богдыхан с отломленной головой. Василий Васильевич не сразу понял, что это такое, и сообразил, только взяв в руки. Тело богдыхана в расписанных золотом складках фарфоровой одежды он поставил на тумбочку и покрутил в пальцах голову.

      Богдыхан щурил узкие глаза, прятавшиеся в круглых щеках, и крепко сжимал тонкие губы.

      Василий Васильевич вдруг узнал в нем… упавшего с маяка Ванюшку. Словно богдыхана рисовали с натуры!..

      – Где ты это взяла?

      – Я не брала. Я поднялась после завтрака сюда и… нашла. Это знак!

      – Началось в колхозе утро, – сказал Василий Васильевич. – Какой еще знак!

      – Ты не понимаешь! – в отчаянии воскликнула она.

      – Я это слышу все утро, – огрызнулся Меркурьев. – Хорошо, я ничего не понимаю, и точка. Примем это как данность. Откуда у тебя статуэтка? И зачем ты оторвала ей голову?

      Антипия прошла к креслу, села и сложила руки на коленях, на белых складках одеяния.

      – Я пришла от Кристины, – сказала она, стараясь быть как можно более убедительной. – Мне нужно было подумать. И села вот как сейчас сижу. Но мне что-то все время мешало, отвлекало.

      – Флюиды? – предположил Василий Васильевич.

      – Я встала, – продолжала Антипия, не обращая на его иронию никакого внимания, – и стала искать, что это может быть. И вот… – Она кивнула на разломанного богдыхана. – Нашла.

      – На кровати? – уточнил Меркурьев.

      Он взял с тумбочки туловище, попытался приставить к нему голову, вышло задом наперед. Он перевернул туловище.

      – Точная копия Ивана Николаевича, – сказал он, разглядывая узкоглазое щекастое лицо.

      – Конечно, – пылко сказала Антипия. – В этом все дело. Это знак!

      – Знак чего?

      – Здесь что-то происходит, – заявила она. – Такое, чего я не могу понять. И объяснить не могу.

      – Ну, для такого вывода не нужно никаких знаков, – съязвил Меркурьев, поставил туловище на стол,