Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

мол, «глаголет за многое». На что мой личный «мастер и наставник» весьма важно и, явно демонстрируя музыкальную и общую эрудицию, ответствовал: «AC/DC»… Не знаю, чего уж там в нём «постоянного», но вот «переменного» точно хватает!». Такой вот, понимаешь, замечательный пример фабричного красноречия. Улыбку свою до ушей я еле спрятал тогда, деликатно понимая, что отреагировать на сей «изящный сонет» нужно уважительно и даже с восторгом.

      А вот ещё одному из наших юных школяров попался экспонат «института наставничества» подревнее… Закалки, прямо скажем, социалистической. Маленький, сухонький, замызганный мужичонка, вечно смолящий какие-то гадко пахнущие папироски. Постоянно всем недовольный, завистливый, лет эдак под все шестьдесят, словом, живой свидетель Революции. Критически осмотрев своего весьма полноватого школьника-бутуза, он немедленно дал ему мудрый и благородный совет: «Чё-то ты толстый какой-то! Если так дальше дело пойдёт, совсем разжиреешь! Скорее курить начинай, а иначе, всё – хана, вовсе жирдяем будешь!». Добрый был дядька…

      Болезненно помню и жуткие промасленные чертежи, в которых, как ни пытался, ни бельмеса не понимал, но наугад и по наитию срезал все эти «фаски» (ещё одно гениальное словечко) и в стружку отважно уничтожал батареи ценных болванок. Словом, трудился.

      Ну и конечно, из детской памяти не вытравить душераздирающий эпизод с неисправным прессом. Пресс – это монструозных размеров стопудовая конструкция, под которую подкладывалась непослушная железяка, которую требовалось особым образом согнуть. Чтобы, так сказать, человеческий гений сломил строптивый металл. Во время закладки болванки наши рабочие ручки неминуемо оказывались под пугающим прессом, и это всегда было очень и очень страшно.

      Но случай со мной был куда посерьёзнее – как только я пытался закинуть объекты сгиба под многотонную громаду, пресс коварно дёргался, на несколько миллиметров явно приближаясь к моим музыкантским лапкам. Они, тщедушные, конечно же, немедленно и в ужасе отдергивались. Но после стоически пережитых мною пары-тройки подобных «закладок», я в панике припустил к «мастаку» и, сбиваясь от понятного волнения, доложил, что от подобной «работы с риском» категорически отказываюсь. Ну нравится мне, понимаете ли, держать вилку с ложкой сугубо самостоятельно, то же касается и зубной щётки с шариковой ручкой.

      Наставник неспешно «зарядил» болванку и… Ничего не произошло! Ещё раз. И ещё. И ещё… Надменное лицо бывалого «учителя» уже выражало нечто вроде: «А я тебя понял… Работать ты, сука, не хочешь!». И тут на моё маленькое счастье кровожадный пресс показал свою адскую личину – он совершенно отчётливо содрогнулся, чуть опустившись к ручищам дылды-наставника. Тот отшатнулся и, побледнев, сдавленным голосом просипел: «Слушай, а он и правда, товой… Несправен…».

      Так я счастливо спас свои детские ручонки и, надеюсь, многие правые и левые конечности нашего сплочённого школьного коллектива, поддержав производительность