Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

безумный «вокалёр» Иен Андерсон – ну просто фавн, и только рожек не хватает, выдал номер в своем фирменном духе! На бис вышел на лукавом глазу, согнулся в реверансе, а флейту, хулиган, небрежно приложил к причинному месту, и так, держась за символический приап, и кланялся нам, изумлённым зрителям.

      В общем, здорового смеху хватало. Если б не один совершенно странный факт. Перед самым концом первого вполне зажигательного отделения гениальный дядечка Иен энергично взмахнул рукой, и понеслась великая «Bouree»…

      И вся моя дурная жизнь скорёхонько пробежала перед глазами за эти три-четыре минуты! Зелёные глаза мои наполнились слезами, как у гимназистки, так, что неловко было смотреть на рядом сидящих старых дядек и молодящихся тётек. Я уже собирался тихонько удрать в антракт, чтобы умыться, как ровно впереди меня, на том же самом месте, лишь на ряд ближе к сцене, ко мне повернулся чернявый бородатый чел, наверное, моих же лет, с такими же смущёнными глазами «на том же мокром месте».

      Мистика какая-то! Как нас, двух сентиментальных «старпёров», кого пробила на слезу эта волшебная вещь, забросило чуть не на одни и те же места в огромном «Crocus City»?!! Эх, смех и слёзы, о, как же вы, дружочки, рядом…

      Волнующий душ «Шарко́»

      Когда-то и я был молодой, но не шустрый и энергичный, как в нынешнюю пору, а какой-то словно задавленный жизнью. Обычно бывает наоборот – эйфория юности сменяется гнетущей печалью. Но у меня всё было не так. Только теперь, несмотря на бродяжий быт и полуголодное веселье, я стал наконец-то свободным. Радуюсь и упиваюсь этим поздним подарком каждый Божий денёк. Нет больше глупых надежд, почти исчезли вселенские амбиции, осталось только то, что есть на самом деле – любовь, друзья, музыка и скромное моё творчество.

      Снова привычно расшаркиваюсь в извинениях перед своими читателями за высоких слог, но, «так уж делается», как резюмировал однажды Русь моё признание в лёгком преувеличении некоторых событий этого развесёлого (а может, и архигрустного) романа.

      Сердце молодого человека, который жаждет славы, обожания, состояния шейха Арабских Эмиратов всегда будет цепко сжато лапкой беспокойства, тоски и обиды. Сжигающее душу чувство несправедливости, поступки и мысли, за которые неловко всю оставшуюся жизнь, постоянная неприличная суета – вот грустные признаки молодости. Всё нафиг в сторону! Каждый новый день – маленькая жизнь, вот так, и не меньше!

      Но вот тогда, давным-давно, когда ещё в больной башке юного Игоряна зрели надежды, что новые «Роллинги» во главе, разумеется, с ним станут властителями мира, а, главное, хозяевами девичьих грёз, тогда было особенно тяжело. И всё это вечное проклятие любого артиста выливалось не только в бессмысленные, «белые» глаза и ежеминутное опустошение, но и в прозаичные болячки, которые, как известно, есть физическое воплощение недуга духовного.

      И вот ваш смешной герой обречённо валяется в трёх, сменяющих друг друга, больничках, одна грязней и кошмарней другой. Человек,