Страсть взаймы. Марина Бонд

кровью глаз. Он злился. На свое недомогание, на неспособность избавиться от него сию же минуту. На своих беспутных друзей, которые все еще где-то дрыхли. И на девчонку. Но злоба его была спокойной, холодной и даже разумной. А значит самой страшной и отвратительной, какая только может быть.

      Он подошел и сел на край кровати. Он не ударил ее и не крикнул в самое ухо, как это сделал бы Юра. Он не врубил на полную мощность «Грязных шлюшек», как сделал бы Тимур. Он просто выжидательно вглядывался в разбитое лицо девушки. Она с трудом сфокусировала на нем заплывшие глаза.

      – Не спишь? Притворяешься? И зачем? Разве не нравится роскошь, что тебя окружает? Предпочитаешь оградиться от нее сном? Не благодарно с твоей стороны. Многие хотели бы оказаться на твоем месте. Пить только элитные напитки. Баловаться лучшими наркотиками. Быть вхожей в круг сильнейших мира сего. А ей не нравится. Хочет уснуть, – он поцыкал языком и еще отпил из бутылки. Нелли вперила в него мученические глаза.

      – А что тебе не по нраву? Чего ты хочешь? Вернуться в свой институтишко? В свою жалкую шарашку? В обшарпанное общежитие? К своему сосунку? А подумай, нужна ли ты ему сейчас такая? После нас? Облапанная там, где ему и не снилось? Выпотрошенная, как утка, что подают с яблоком в заднице? Думаешь, он примет тебя такую, грязную и оскверненную? Он ведь таскался за невинной недотрогой, за девочкой-целкой. А теперь эта девочка даст фору самым заправским шкурам. Теперь ты сама можешь ему рассказать, откуда в хлебе дырочки, – он зло усмехнулся и продолжил. – Не нужна ты ему такая. Он больше не захочет тебя знать. Позорить тобой свою фамилию. Он выберет другую – скромную, послушную, невинную девушку. А ты навсегда останешься шлюхой. Все умеющей, но никому не нужной. Продажной шалавой, какой сотворили тебя мы.

      Он умело и тонко причинял душевные страдания этими бессердечно правдивыми словами, сказанные мягким, вкрадчивым тоном. Он ранил в самое сердце. Резал без ножа. Давил на самые больные точки. И это было только начало…

      Нелли смотрела в его темные глаза, как завороженная. Не смела, да и не могла отвернуться. В горле застрял ком. В глаза защипало.

      – Ты никому не будешь нужна после всего, что мы с тобой сделаем. Тебя вышвырнут из ВУЗа. От тебя отвернутся друзья, как от прокаженной. Даже родителям будет стыдно называть тебя своей дочерью. Мама, конечно, будет сильно переживать. А потом ничего, найдет утешение на дне бутылки. Да так и сопьется – тихо и незаметно. А вскорости и отец сведет себя в могилу, лишившись двух самых дорогих ему людей. И во всем виновата будешь только ты. Мне даже объяснять это не нужно. Ты сама понимаешь, что из подающей надежды пай-девочки ты стала никчемной потаскухой. Теперь твое место на улице, среди «плечевых», скатившихся вниз по наклонной от наркотиков и пьянства…

      Он продолжал еще что-то говорить. Что-то в таком же унизительном духе. Но Нелли не могла больше воспринимать его слова.