Страсть взаймы. Марина Бонд

к ногам. Голый подполз к сношающейся парочке и встал перед девушкой на колени, пристраиваясь спереди.

      «Это я один, твой господин.

      Этой ночью будем делать с тобой динь-динь-динь…»

      Нелли безотказно принимала глубокие болезненные толчки с обеих сторон. И снова песня заиграла на повторе. У Макса начала спадать эрекция. Он выпил какую-то таблетку и вернулся. Нелли захотелось пить. Она попросила, но никем не была услышана из-за грохочущей музыки. Ее развернули и поставили поудобнее.

      Пришел Юра. Возбудившись от увиденной картины, он решил присоединиться.

      Жажда становилась нестерпимой. Во рту все пересохло. Она стала цепляться зубами за тонкую кожу члена. За что получила пощечину наотмашь от Макса. Юра пристроился снизу. Из-за сухости еле вошел в нее, причиняя боль. И вот в ней уже нет свободного от члена места. В нее тычут со всех сторон. Сверху заливают виски с колой, передавая по кругу. Она закрывает глаза. Последняя надежда, пусть и призрачная, что ее отпустят, разбилась вдребезги. В голове становится пусто. Ни одной разборчивой мысли. Ни одной связной идеи. Все прах. Все тлен. Тухлые запахи гнилых людей. И она, как главная марионетка содомии. А кругом грохочет:

      «Ты хочешь быть стопудово наказана,

      К кровати привязана, гелем намазана…»

      * * *

      Через несколько дней принятия *** организм привыкает, и уже нет того взрывного эффекта, как в начале. И мужчин он перестал вставлять, и к Нелли вернулась вялость. Тогда они развели кристаллы **** и выпили за вечное безумство праздника.

      С Нелли случился новый приход. А за ним, как и у всего, что связано с наркотиками – побочный эффект. У нее заламывало челюсть, она скрежетала зубами, и постоянно хотела пить. С неконтролируемым гулянием челюсти возникли особенные трудности. Теперь никто из них не хотел рисковать своим фаллосом и давать ей в рот. За этим наркотиком последовали другие. А потом еще. И еще. Особенно их позабавило, какие глюки словила девушка от ***.

      Дни перетекали один в другой. Складывались в недели, а может и в месяцы. Нелли окончательно потеряла счет времени. Да что уж. Она себя самое потеряла окончательно и безвозвратно. От алкоголя ее тошнило. Впрочем, как и от наркотиков. Но это все, из чего состоял ее рацион питания. Изредка ей удавалось выпросить простой воды. Еще реже ее кормили. Она смирилась со своим положением и желала лишь одного – чтоб ее мукам поскорее пришел конец. А как уж это произойдет: или в порыве безумства Юра придушит ее сильнее, чем обычно и она задохнется? Или свернет ей шею? Или Тимур вставит ей в задний проход не целую бутылку, а, скажем, колотую. Распорет ей кишки, и она скончается от потери или заражения крови? Это одному Богу известно.

      Самым жестоким был Юра. Он любил избивать ее. Понятно, не за дело. Так просто. Бил в основном по лицу. А если ногами, то не скупился на все тело. Ноги у него были волосатые и кривые. Пальцы маленькие, с огрубевшей кожей и тоже кривые. Нелли удалось рассмотреть их в деталях, когда она облизывала