Встань и иди. Николай Кикешев

комнаты вышел его пятилетний сынишка, размазывая кулачками слезы. Увидев отца, он бросился к нему, ища защиты, обнял за колени и прижался, дрожа всем своим маленьким тельцем от испуга. Амин прижал к себе слабыми руками детскую головку и с надеждой посмотрел на советских врачей, которые спасли ему жизнь и сейчас тоже отведут от него беду.

      Но оба врача уже поняли, что сами стали жертвами чужой безжалостной игры. Алексеев шепнул напарнику:

      – Нам нельзя находиться рядом с Амином.

      Они прошли в коридор, и в этот момент раздался взрыв. Их отбросило к двери конференц-зала. Она распахнулась, и офицеры юркнули в кажущуюся спасительной темноту. Сквозь разбитые окна в помещение врывалась какофония боя. Кузнеченков стал в простенке слева от окна, Алексеев – справа. И этот узкий простенок разделил их судьбы. Кузнеченков тихо ойкнул и сполз на паркетный пол. Осколок попал под левую лопатку, пропорол сердце, и оно сразу остановилось…

      Две «Шилки» открыли огонь по расположению танкового батальона, не подпуская личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 стреляли по расположению второго батальона, не позволяя солдатам покинуть казармы. Вторая и третья роты «мусбата» и рота десантников на броне выдвинулись для блокирования батальонов бригады охраны, а БМП первой роты с группами спецназа КГБ устремились к дворцу. Головная машина с ходу разнесла в щепки полосатое бревно шлагбаума и на бешеной скорости пронеслась мимо застывших монументами танков президентской охраны. Выскочивший на шум из «караулки» афганец погиб, так и не поняв, что произошло.

      А там, где на вершине холма темнел монолит Тадж-Бека, под огненным ливнем «Шилок» металась застигнутая врасплох охрана дворца. В темноте декабрьского вечера афганцы еще не видели атакующих, но уже отчетливо был слышен надсадный рев приближающихся боевых машин…

      У Шарипова пропала связь с командным пунктом, и он шел на дворец, словно в одиночестве… Все пять машин на ходу стали бить по окнам из пушек и пулеметов. При въезде на площадку перед дворцом первая БМП зацепила край стены и… заглохла! С парапета по ней в упор стреляли охранники, пули градом стучали по машине, а механик никак передачу включить не может! «Неужели от ста граммов так развезло, что ничего не соображает… Не хватает только гранатометчиков, – зло подумал Шарипов, – по одному на БМП», скомандовал:

      – К машине!

      «Альфовцы» быстро выскочили наружу, но огонь был такой плотный, что из-за брони не высунуться!

      Наконец, БМП завелась, сдала чуть назад и выскочила к дворцу. «Альфовцы» – за ней следом выбежали на площадку. Но к зданию сразу пробиться не удалось. Снаряды «Шилки» летели снизу над самой головой. Один пробил борт БМП, оторвал пятку командиру взвода Абдуллаеву. Когда он попытался выбраться через верхний люк, две афганские пули пробили руку. И все же взводный, истекая кровью, продолжал командовать! Пришлось посылать гонца, чтобы зенитчики стрелять прекратили.

      Шарипов