Как две капли воды. Сандра Браун

его уйти. Стоило ему убрать руку с ее плеча, как она вновь почувствовала себя брошенной и одинокой.

      Сестра снова ввела ей успокоительное. Лекарство побежало по венам, но она не хотела засыпать. Однако наркотик оказался сильнее, и ей пришлось уступить.

      – Кэрол, ты меня слышишь?

      Пробуждаясь, она жалобно застонала. От лекарств она чувствовала себя легкой и бесплотной, как будто единственным живым местом во всем ее организме оставался мозг, а все тело давно умерло.

      – Кэрол? – Голос шипел совсем рядом с ее забинтованной головой.

      Это был другой мужчина, не Ратледж. Его голос она бы узнала. Она не помнила, как он ушел, и не могла понять, кто с ней сейчас разговаривает. Ей захотелось отгородиться от этого голоса. Он звучал совсем не так, как голос мистера Ратледжа. В нем не было утешения.

      – Ты еще плоха и можешь умереть. Но если ты почувствуешь, что дело идет к концу, и думать не смей ни о каких предсмертных признаниях, даже если ты будешь в состоянии их делать.

      Ей показалось, что это сон. В испуге она открыла глаз. Комната, как всегда, была залита ярким светом. Ее дыхательный аппарат по-прежнему ритмично посвистывал. Тот, кто с ней говорил, был ей не виден. Она ощущала присутствие человека, но видеть его не могла.

      – Мы с тобой все еще в одной связке. И ты слишком далеко в это влезла, чтобы все бросить, лучше и не пытайся.

      Она заморгала, тщетно пытаясь избавиться от наваждения. По-прежнему человек находился где-то рядом, но не имел никаких очертаний – только бесплотный, зловещий голос.

      – Тейту не суждено стать сенатором. Авиакатастрофа пришлась некстати, но, если ты не будешь паниковать, мы сможем обернуть дело даже на пользу себе. Слышишь меня? Если ты выкарабкаешься, мы начнем с того, на чем остановились. Сенатора Тейта Ратледжа не будет. Он умрет раньше.

      Она зажмурила глаз в попытке побороть нарастающий страх.

      – Я знаю, что ты меня слышишь, Кэрол. Не притворяйся.

      Через несколько мгновений она опять открыла глаз и попробовала отвести его как можно дальше вбок. Она по-прежнему ничего и никого не видела, но почувствовала, что загадочный посетитель удалился.

      Прошло еще несколько минут, отмеряемых ритмом аппарата искусственного дыхания. Она балансировала между сном и бодрствованием, героически сопротивляясь действию лекарств, борясь с паникой и пытаясь вернуть себе ощущение времени и реальности, которое полностью потеряла в ярко освещенной и стерильной обстановке палаты интенсивной терапии.

      Вскоре появилась сестра, проверила капельницу и измерила давление. Ее движения были обычными. Нет сомнения, что, если бы в комнате находился кто-то еще, это отразилось бы на поведении сестры. Удовлетворившись состоянием пациентки, она вышла.

      К тому времени, как ее сморил сон, она успела убедить себя, что ей все это просто почудилось.

      2

      Тейт Ратледж стоял у окна гостиничного номера, глядя вниз на машины, нескончаемым потоком несущиеся по автостраде. На