Родные люди. Мария Метлицкая

потише!

      Жена не услышала. Он сел за стол и стал просматривать бумаги. Ничего нельзя сделать. Ничего. Таких денег он достать не смог. Ни дом, ни машина ничего не покрывали. За все приходится платить. За все ошибки. Готов он к этому или не готов, а деваться некуда. На него навалились дикая усталость и тоска, поразила мысль о том, что он сам хочет, чтобы все поскорее закончилось. Это потом он будет думать о том, как жить дальше. Только бы на это все остались силы. И еще он подумал, что сейчас надо спуститься и объясниться с женой. Это показалось ему самым невыносимым.

      Телевизор продолжал греметь на весь дом, он взял пульт и выключил его. Жена оскорбленно вскочила с дивана.

      – Слушай, детка, нужно серьезно поговорить, – начал он.

      – Для начала тебе надо научиться уважать меня, – с пафосом произнесла она.

      У него едва не вырвалось: «За что?» Он кашлянул и, глядя в окно, начал:

      – Дело в том, что, ну, в общем, так повернулось – я потерял бизнес. – Он замолчал, не зная, что говорить дальше. – Наступают нелегкие времена, и жизнь наша должна в корне измениться.

      – Что это значит? – Она испуганно смотрела на него.

      – Это значит, что я остаюсь не у дел и все наши привычки должны измениться коренным образом. Весь наш образ жизни. Я, конечно, что-нибудь придумаю, по-другому и быть не может, а пока… – говорил он уже четко и почти уверенно.

      – Что значит – «пока»? А дом, а машина, а прислуга? – хрипло запричитала жена.

      – В жизни все случается, – как можно мягче произнес он. – Значит, пока все будет по-другому. Ты же не всегда жила в этом доме, и у тебя не всегда была прислуга.

      – Но я привыкла к этому, ты меня к этому приучил, я уже не смогу по-другому. – Она начала плакать, и он уже почти пожалел ее. – Не навсегда, а на сколько? – опять закричала она. – Мои годы бегут, кому я скоро буду нужна? Ты обманул меня!

      Он подумал: бедная девочка, когда-то она была действительно бедной, из простой рабочей семьи, где считали каждую копейку и каждый кусок, где на месяц покупалась пара колготок, а куртка и сапоги донашивались за старшей сестрой. Она так старалась вылезти из этого дерьма, а он жестоко предлагает ей туда вернуться. И он опять почувствовал себя виноватым.

      – А дом? Дом записан на меня, – вспомнив, взвизгнула она. – Ты думаешь, я добровольно тебе это отдам? А моя машина? За то, что ты там что-то не просчитал, прокололся, да просто просрал, – за это что, должна платить я? Меня отсюда вынесут только вперед ногами!

      – Вынесут, не сомневайся, – кивнул он. А потом чему-то удивился и тихо добавил: – Но ты же моя жена!

      – А ты мой муж, и ты обязан сделать так, чтобы я ни в чем не нуждалась. – У нее была своя железная логика.

      Он сел в кресло, снял очки, потер пальцами переносицу и устало повторил:

      – Дом придется продать, детка. И машину купить попроще.

      – А жить, где мы будем жить, на вокзале? – рыдала она.

      – Зачем же так, в городе есть квартира, – напомнил он.

      – Ты предлагаешь мне жить с твоей мамашей в трешке