Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя. Владимир Поселягин

и ложитесь на кушетку.

      Пока она доставала из шкафчика инструменты, я быстро разделся, но лечь не успел.

      Обернувшись, Марина Васильевна густо покраснела:

      – До пояса. Я имела в виду до пояса.

      – Оденься-разденься, – бурчал я, натягивая комбинезон до пояса. Да, духан, если честно, шел от меня еще тот. Да и где мне мыться время было?

      Марина Васильевна быстро освободила меня от повязки и стала внимательно осматривать спину, после чего взяла со стола какой-то большой предмет и стала водить над раной, изредка касаясь тела. В одном месте мне кольнуло. Заметив, что я дернулся, она спросила.

      – Что-то есть?

      – Да, колет.

      – Здесь?

      Путем ощупывания, вроде игры «холодно-горячо», доктор нашла и извлекла еще один осколок, после чего стала чистить рану и промывать ее. После перевязки и уколов от столбняка она сняла халат надела берет и, подхватив несколько листков, вышла, сказав перед этим:

      – Лежите тут. Я через полчаса вернусь и устрою вас в стационаре, нужно полное обследование, – после чего выпорхнула наружу.

      Лежать мне быстро надоело. Выглянув и убедившись, что рядом никого нет, я хотел было выбраться наружу и сходить к стоянке самолетов, посмотреть на свой и пообщаться с механиком, как кто-то заслонил собой дверной проем.

      В дверях стоял невысокий крепыш в звании капитана и с интересом смотрел на меня.

      – Так это ты наш новый летчик?

      – Я… наверное.

      – Капитан Борюсик. Командир БАО. Ну, давай на довольствие вставать будем. Документы твои у особиста, если что.

      Положив на стол несколько бланков и с удобством устроившись за столом, капитан достал из кармана карандаш и вопросительно посмотрел на меня.

      Вздохнув, я ответил таким же взглядом. Хрена я что понимаю в этих бумажках, пусть спрашивает.

      – Так, размер обуви? – начал он и, заметив, что я себя обнюхиваю, добавил: – Банька вечером будет.

      – Сорок второй.

      Я быстро выкладывал в ответ на вопросы капитана свои данные, а сам изучающе разглядывал его. Сомнений не было, он мне знаком.

      В параллельном классе учился Лешка Борюсик. Мы скорешились с ним на летной теме. И если я был знаменитой фигурой у нас в школе – все-таки летчик, да и фильмах снимался, то Леха пользовался другой славой. Он был перворазрядником по боксу, в основном из-за фамилии, чтобы не смеялись. Так вот, прадед у Лехи пропал без вести в первые дни войны, будучи командиром БАО в одном из бомбардировочных полков в районе Старого Быхова, и такое совпадение мне казалось странным.

      Леха перенял эстафету от отца, который тоже искал деда, так что мы пересеклись с ним в одном из архивов, где я пытался раскопать что-нибудь о заинтересовавших меня летчиках, а он – о прадеде.

      – Извините, а вас не Кириллом Васильевичем зовут? – спросил я у заполнявшего бланки капитана. Вопрос можно было и не задавать, он был копия с выцветшей фотографии, что я видел у Лехи дома.

      Оторвавшись от явно нелюбимой для него писанины, он удивленно посмотрел на меня.

      – Все правильно,