Три товарища и другие романы. Эрих Мария Ремарк

Боже! Мой круг пока что очерчен мастерской и пансионом фрау Залевски.

      В дверь постучали. Та же горничная вкатила низкий столик на колесиках. Тонкий белый фарфор, серебряный подносик с пирожными и еще такой же с неправдоподобно крошечными бутербродиками, салфетки, сигареты и бог весть что еще, – пораженный, я не мог оторвать от всего этого взгляда.

      – Смилуйся, Пат! – наконец произнес я. – Да ведь это все как в кино. Я еще в парадной заметил, что мы стоим на разных ступенях социальной лестницы. Не забывай, что я привык есть с засаленной бумаги на подоконнике фрау Залевски в соседстве с доброй и верной спиртовкой. Сжалься над обитателем убогих пансионов, ежели он, потрясенный, раскокает тебе чашку!

      Она рассмеялась.

      – Нет уж, пожалуйста, не надо. Честь автомобилиста тебе этого не позволит. Ты ведь обязан быть ловким. – Она взялась за ручку маленького чайника. – Хочешь чаю или кофе?

      – Чаю или кофе? А что, есть и то и другое?

      – Да. Вот смотри!

      – Великолепно! Как в лучших ресторанах! Недостает только музыки.

      Она отклонилась в сторону и включила маленький портативный приемник, который я не заметил сразу.

      – Итак, чего же ты хочешь – чаю или кофе?

      – Кофе, простецкого кофе, Пат. Ведь я человек сельский. А что будешь ты?

      – Я выпью с тобой кофе.

      – А вообще ты пьешь чай?

      – Да.

      – Вот тебе на!

      – Я уже начинаю привыкать к кофе. С чем ты будешь – с пирожными или бутербродами?

      – И с тем и с другим, Пат. Нельзя упускать такие возможности. Потом я выпью и чаю. Хочу попробовать все, что у тебя есть.

      Она со смехом наполнила мне тарелку. Я запротестовал:

      – Довольно, довольно! Не забывай, что рядом с нами подполковник! А начальство любит умеренность в нижних чинах.

      – Только в питье, Робби. Старик Эгберт сам обожает пирожные с кремом.

      – Умеренность в комфорте тоже, – заметил я. – В свое время они здорово нас от него отучили.

      Я стал перекатывать столик на резиновых колесиках взад и вперед. Его бесшумный ход по ковру был настолько приятен, что хотелось длить эту игру. Я огляделся. Все здесь гармонировало одно с другим.

      – Да, Пат, – сказал я, – так, стало быть, жили наши предки!

      Она рассмеялась.

      – Ну что ты выдумываешь!

      – Я не выдумываю. Констатирую ход времени.

      – Ведь все это чистый случай, Робби, что у меня сохранились некоторые вещи.

      Я покачал головой:

      – Это не случай. И дело не в вещах. Дело в том, что стоит за ними. Прочность. Тебе этого не понять. Это может понять лишь тот, кто этого лишен.

      Она посмотрела на меня.

      – Но ведь и ты мог бы все это иметь, если б всерьез захотел.

      Я взял ее за руку.

      – Но я не хочу, Пат, это верно. Я бы самому себе показался тогда авантюристом. Нашему брату лучше всего жить в раздрызге. К этому привыкаешь. Это в духе времени.

      – И весьма удобно.

      Я засмеялся.

      – Может быть, и так. А теперь налей-ка мне чаю.