Наполовину друг. Юрий Мори

Видимо, глаза придётся открыть. Просто, чтобы не обижать напарника.

      Левый глаз заплыл, в узкую щёлку удалось увидеть только ногу. Судя по ботинкам, лишённым сейчас шнурков, нога принадлежала напарнику. Правый открылся легко, но вместе со светом от факела, дрожащим на сквозняке, качающимся, как лодка на волнах, нахлынула тошнота.

      Вран перевернулся на живот и зажмурился, дожидаясь, пока кислый комок гуляет между желудком и горлом, дрожит, как потревоженная резинка.

      – Хреново, – выдавил он через силу. – Как бы не…

      – Сблевать? Да, это лишнее. Ну, полежи. Торопиться нам ближайшее время некуда.

      Свет факела где-то неподалёку – да, вон и смолой воняет, – качнулся, и Врану показалось, что весь мир под ним слегка трясётся. Слева направо, плавно, но неотвратимо. А потом обратно. Живёт своей жизнью, вовсе не совместимой с ощущениями от надёжного бетонного пола.

      – Жрать! – заорал кто-то недалеко, отчего Вран едва не вытошнило. – Сатрапы! С-с-суки! Я ни в чём не виноват!

      Санчо вздохнул где-то рядом, но промолчал.

      Вран встал на четвереньки, сел, потом откинулся назад, пребольно ударившись затылком о стену – а, голова-то на месте! И уже сидя, снова посмотрел вокруг.

      Бетонный кубик, вместо одной стены решётка с массивным замком. В углу – остро воняющая нечистотами низкая деревянная шайка, неплотно прикрытая крышкой. Дальше коридор в пляшущем свете факелов и ещё одна решётка. За ней кто-то пошевелился, но не разглядеть толком – кто.

      – Тюрьма, что ли? – хрипло сказал Вран.

      – Типа того. Княжеский изолятор временного, что интересно, содержания. Добился справедливости, парень?

      Санчо не был зол. Напротив, тон его был спокоен, говорил наёмник медленно и тихо.

      – Ну, а что, молча смотреть было? Зато девушка на свободе. Имя только сказать не успела.

      Санчо невесело усмехнулся.

      – Серьёзно? Ну крикни, спроси. Вон она в клетке напротив, твоя девушка.

      – Она не моя! – встрепенулся Вран, но от малейшего движения в затылке снова застучали вразнобой молотки. – Ч-ч-чёрт… Эй! Девушка…

      – Что? – помедлив, откликнулся женский голос. Да, похоже, что именно она.

      – Так как тебя зовут, а то… Не договорили.

      – Кая.

      Вран беззвучно повторил имя, словно льдинки во рту покатал, пока они не растаяли. Была в детстве такая затея: развлечениями Излучье и до войны было, наверное, бедновато. А уж после неё – тем более.

      – А я – Вран.

      – Санчо, – неохотно присоединился к разговору наёмник.

      В соседней камере снова кто-то заорал про сатрапов и жратву. По всему судя, кормили здесь нечасто.

      Кая встала и подошла к самой решётке. Вран с трудом, но поднялся, поплёлся тоже. Теперь их разделяла пара метров плохо освещенного коридора. И две ржавые, но прочные железки с массивными замками.

      – Спасибо, что выручили, – негромко сказала Кая. Сумочки на груди у неё теперь не было, вымокшие в дождь волосы за неимением в камере расчёсок слиплись и лежали сосульками на плечах. Но