Наполовину друг. Юрий Мори

командира – сильнее и точнее, так что бандит взвыл и рухнул на пол, держась за вошедший почти по рукоять в предплечье клинок.

      Не обращая внимание на добротную драку, прибежала разносчица, ловко выдернула погасшие свечи, уворачиваясь от метавшихся вокруг мужиков, вставила новые и зажгла. Судя по скучающему лицу, побоище ей было настолько не в новинку, что зависть брала.

      Единственный оставшийся рванул девушку за волосы с места и потащил к выходу. Стрельбы можно было не опасаться – шальная пуля пошла бы гулять по залу «Крылатого медведя» и уложила постороннего. Поэтому успел сбежать. Вран захрипел и, пошатываясь, побрёл за ними. Что он будет делать, когда догонит? И догонит ли?

      Все эти мысли его не посещали. В голове осталась одна чистая, прозрачная как спирт злость. Догнать. А там хоть зубами рвать, хоть ногтями.

      Санчо заметил, что напарник пошёл по следу и, зажимая второй рукой несерьёзную, но всё же рану, побежал следом, бросив оружие и рюкзак. Свои ребята, подберут. Не до того.

      За дверью таверны стеной шёл дождь. Вода, прибивая пыль, осаживая витающий в воздухе запах вечной помойки и запустения, делала мёртвые многоэтажки вокруг мутными силуэтами, прятала от людей.

      Вран видел, что бандит и девушка, отчаянно, но без толку сопротивляющаяся, побежали за угол, пошёл за ними, моля духов только об одном: догнать. Не упустить из вида. Он понимал, что в огромном полуживом городе можно никогда больше не встретиться, не выручит попавшую в беду пленницу.

      – Стой, дурак! Стой, – крикнул сзади Санчо, догоняя, но парень упрямо шёл по следу. Уже мокрый до нитки, толком не видя, куда идёт, он преследовал добычу. В душе шевелилась углями одна мысль: Милку он не спас, не знал, так хоть сейчас, хоть эту…

      За угол напарники свернули уже рядом. Видно было, что бандит тащит девушку куда-то в развалины, или догнать их прямо сейчас, или… В ином случае и смысла в этом не будет. В ряду стоящих друг за другом огромных девятиэтажек можно спрятать не то, что одинокую пленницу – всю армию инквизиции, включая вольные отряды и крестьянское ополчение. Не говоря уж о княжеской дружине местного владетеля.

      – Попробую, – хмыкнул Санчо и достал свой тесак из ножен. До цели было метров тридцать, плюс дождь, смывающий кровь с его рукава и заливающий глаза.

      Вран не остановился, он шёл и шёл за подонком, как механическая игрушка. Даже не вздрогнул, когда почти над головой у него, кувыркаясь, пролетел кинжал Санчо.

      Ни расстояние, ни дождь бандита не спасли. Сперва, будто не веря, он отпустил девушку, она разогнулась и отскочила от него в сторону. Потом ноги подогнулись, и похититель тяжело рухнул на асфальт, подняв веер брызг из лужи.

      Нож рукояткой попал точно в затылок.

      Вран подошёл к обмякшему телу, переступил через него, как через бревно и спросил у мокрой как мышь пленницы:

      – Тебя как зовут?

      Она не успела ответить. Их нагнал Санчо, пнул оглушённого, одним движением схватил нож и собрался сунуть было в ножны, как из темноты и дождя, будто призраки, на них налетели