Город прекрасных женщин. Избранное. Александръ Дунаенко

Не будет?..

      Я уже в мыслях своих настолько свыкся с положением отца и мужа, что смысла слов Киры до конца не понимал…

      Не будет… Не женюсь…

      Не надо… Жениться…

      В нашем тёплом радостном семейном кругу мы попили чай. Я уже что-то даже шутил, не боялся встретиться глазами ни с мамой, ни с папой. Не будут они пока дедушками-бабушками.

      Я боялся встретиться глазами с ней, с Кирой…

      Я посадил её на вечерний, последний автобус. Просто – посадил. Никаких слов особенных мы друг другу не говорили. Её ноги ещё раз мелькнули передо мной, когда девушка поднималась по ступенькам в автобус. Потом двери за ней сомкнулись.

      Но я больше никогда не появился в Жилгородке на Снайперской улице.

      Я как-то быстро возмужал, повзрослел… постарел за это лето.

      Я стал мужчиной. Я узнал, как люди женятся и как становятся родителями. Я узнал, что переживают мужчина и женщина, когда у них появляется это непонятное чудо – ребёнок.

      Не то, что для них это обязательно, как у меня, трагедия, но – важная, главная веха в жизни. Которую нужно осмысливать, к ней привыкать… Без разницы – семнадцать, двадцать тебе лет, или уже сорок…

      Нет…

      Не так всё, конечно было…

      Ярко светило июньское солнце, и мы с моей подругой Кирой, искупавшись в реке, стояли на песке и обсыхали. Уже пора было идти домой.

      Я смотрел на девушку Киру и думал, что, наверное, если сейчас к ней подойти, если… то она не скажет мне «нет». Потому что я нравился ей. И, наверное, даже больше. Настолько, что она и не скажет мне «нет».

      А мы в компании мальчишек сколько раз обсуждали эти возможные встречи с девчонками. И, казалось, главная проблема – это, чтобы девчонка согласилась, «дала».

      Я был уверен, что Кира «даст».

      Но у меня впереди ещё были экзамены. Нельзя перед экзаменами вступать в близость – говорили популярные книжки.

      Но, всё-таки, главное… я Киру не любил…

      Я очень-очень-очень хорошо к ней относился, но – не любил… Поэтому не мог переступить черту, за которой – я это предчувствовал – будет не просто близость, а, с моей стороны – предательство…

      И мы с Кирой оделись и пошли ко мне домой. Вначале пешком – я вёл велосипед сбоку.

      Потом, когда дорога стала ровнее, я посадил её на рамку, и мы поехали.

      Весь этот день мне запомнился, как грустный, болезненный.

      Кира, с которой мы дружили, переписывались ещё со второго класса, хотела, она надеялась услышать от меня какие-то слова… Дорогие. Особенные. Новые.

      А я их так и не сказал.

      Я любил тогда Нинку Варлашину…

      После этого мы с Кирой обменялись ещё несколькими письмами. Ведь мы не поругались. Расстались друзьями. Я узнавал, как дела у Киры. Рассказывал, как у меня.

      В одном из писем я написал ей, что раз и на всю жизнь влюбился в одну девушку. Что не могу больше переписываться с ней, Кирой. Что она, Кира, очень хорошая, но переписываться с ней я больше не могу.

      И правда, я вдруг