Кинжал милосердия. Галина Полынская

с лица. Сабуркин расслабил пальцы, тряхнул кистями рук, и на землю посыпался металлический мусор. Им оказались несколько монет советских времён, пара бутылочных крышек, женская заколка-невидимка, пара ржавых гвоздей да несколько спиралей от бельевых прищепок.

      – Не густо, – сказал Феликс. – Никанор, давай-ка ты теперь посмотри.

      Валю в кладовке сменил старик. Тут уж Феликсу пришлось выйти – Никанору он мешал. Походив кругами по кладовой, заглянув в каждый угол, осмотрев полки с банками, Никанор присел на корточки возле добытого металла и понемногу стал разрывать землю, втягивая воздух ноздрями.

      Но сколько Никанор не обследовал кладовую, ничего, выходящего за рамки обычного набора запахов деревенской кладовки-погреба, не обнаружил. Даже людей, сюда заходивших, по запахам описал – тоже никого экстраординарного.

      – Хм-м-м… – сказал Феликс. – Ладно, будем думать. Идёмте.

      Они выключили свет в кладовой, закрыли дверь и пошли на кухню, где у открытого окна курил Анатолий. Увидав детективов, он затушил окурок и поинтересовался:

      – Ну как? Нашли улики?

      – Нашли информацию к размышлению, – уклончиво ответил Феликс. – Теперь будем думать. Всё, давайте прощаться, мы поехали.

      – Дайте ещё две минуты. Пару слов хочу Вале сказать. Это так, по нашим делам.

      – Конечно, ждём на улице.

      Феликс с Никанором вышли из дома, за ограду, и старик закурил.

      – За что зацепляться-то будем, сердешный?

      – Есть уже за что, не переживай.

      Калитка в заборе одного из домов напротив приоткрылась и выпустила пожилую женщину. Поглядев на чужаков, она решительно направилась к ним. Невысокая, полная, в шерстяном платке и мужской куртке поверх халата, женщина подошла к Никанору с Феликсом и поинтересовалась, не случилось ли чего у Николаевых.

      – Нет, всё в порядке у них, – ответил Феликс. – Мы из строительной фирмы, обсуждали стройматериалы для ремонта.

      Женщина окинула взглядом его фигуру в строгом костюме, покосилась на старика рядом, покивала, но уходить не стала.

      – А что тут у вас, милая, интересного вообще в округе? – спросил Никанор Потапович. – Что за дела да за события происходят?

      – Дурные тут события, да дела скверные, – понизив голос до громкого шёпота, ответила она, и в мутноватых глазах неопределённого цвета блеснул диковатый огонёк. – Призраки маются, ходят, страдают души растревоженные, беспокойно им.

      – Отчего же это им беспокойно? – Докурив, Никанор бросил окурок на землю и аккуратно затоптал его. – Кто разбередил?

      Женщина подвинулась к нему вплотную и прошептала прямо в лицо:

      – Кладбище тут было. Негоже на погосте дома строить, никому покоя не видать, никому!

      Тут из дома вышли Анатолий с Сабуркиным. Женщина бросила в их сторону недовольный взгляд, отвернулась и заторопилась к своей калитке, не попрощавшись.

      – Что от вас хотела эта чокнутая? – спросил Толя, подходя к машинам.

      – Да ничего, – ответил Феликс, –