Кинжал милосердия. Галина Полынская

сатанисты поработали?

      – Почему чуть что, сразу сатанисты, – поморщилась Алевтина Михайловна. – Можно подумать, никто кроме них больше не практикует ритуальных жертвоприношений. Что за ограниченность, в самом-то деле.

      – Ой, ну прощения просим! – развёл руками Сабуркин. – Не сильные мы специалисты в козлорогих извращенцах.

      – Извращенцы – это же вроде не сатанисты? – уточнил Гера. – Или одно другому не мешает?

      – Этим точно не мешает, – проворчал Валентин. – Распустили народ, творят теперь что хотят.

      – Пускай начнётся расследование, – вмешалась Арина, – там и разберёмся. Чего попусту гадать. Хотите кофе? Я сливок сегодня купила и отличного свежего сыра.

      – Хорошая идея, – кивнул Сабуркин, поднимаясь.

      – Я бы чаю выпил. – Гера тоже встал из-за стола.

      Все вместе они вышли из главного офиса.

      А в кабинете тем временем Никанор препирался с директором:

      – Как эту пыль разнюхивать прикажешь? – Старик тыкал пальцем в чашку с сухой землёй. – Враз же нос забьётся, чихну – и нет твоих улик!

      – Можно её намочить.

      Никанор не ответил, продолжая рассматривать содержимое чашки с недовольным видом.

      – Хочу тебе напомнить, – в голосе Феликса зазвучали металлические нотки, – что ты у нас единственный оборотень в коллективе. И в агентство я тебя взял не только полы намывать да пыль протирать. Поэтому, видишь ли…

      – Ты за горло-то меня не бери! – огрызнулся Никанор. – Сами хваткие! Ты смотри, взял моду чуть что наседать на дедушку, давление оказывать! Думаю я, как её намочить, чтоб не перелить да не расквасить в жижу!

      – В офисе на подоконнике стоит распылитель воды для цветов.

      – Прыскалка, что ли?

      – Именно. Сейчас принесу, и набрызгай сколько тебе надо, с аптекарской точностью.

      Феликс вышел, а Никанор так и остался стоять у стола, поглядывая то на чашки Петри, то на лежащий рядом кинжал.

      Вернувшись, Феликс протянул распылитель Никанору, предоставив ему возможность самостоятельно увлажнять землю. Пару раз побрызгав в воздух и проверив, как работает поршень, старик придвинул чашку на край стола, чтобы больше вода никуда не попала. Смочив землю до нужной, по его мнению, кондиции, Никанор дал воде впитаться, после взял чашку и поднёс к подбородку. Пару раз вдохнув-выдохнув, старик поводил носом над чашкой, словно улавливал поднимающиеся вверх невидимые струи. На миг сквозь морщины проступило нечто звериное, волчье; глаза цвета лесного ореха пожелтели до янтарной прозрачности, а зрачки стали вертикальными.

      Наблюдая за ним, Феликс отметил, что даже в краткие моменты частичной трансформации Никанор словно становится моложе и сильнее, а когда возвращался в исходное состояние, то снова прятался в морщины, очки и стариковское брюзжание.

      Поставив чашку обратно на стол, Никанор развернулся к Феликсу и пожал плечами:

      – Земля как земля. Песок, глина, чернозём. Будто ковшом её снизу доверху взбаламутили и сюда насыпали.

      – И