Праздники, звери и прочие несуразности. Джеральд Даррелл

И вообще, когда местные мужчины гуляют, появление дам… э-э… м-м… может им показаться… э-э… необычным.

      Еще бы. Лица наших дам не прикрывал никаб, а Марго и Леонора к тому же были в открытых хлопчатобумажных платьях, выставлявших напоказ некоторые части анатомии.

      Мы сдвинули несколько столиков, подвинули стулья и расселись. Деревенские, которые вопреки прогнозам Ларри превосходили нас числом раз в пять, продолжали молча глядеть на нас, бесстрастные, как ящерицы. После долгого ожидания, заполненного отрывочной беседой, из кафешки вышел пожилой мужчина и с явной неохотой подошел к нам. Сильно нервничая, мы встретили его дружным Kalimera, и, к нашему несказанному облегчению, он ответил тем же.

      – Нам, пожалуйста, выпивку и meze, – сказал Мактавиш, гордившийся своим знанием греческого.

      Последнее было излишним, так как meze, включающее в себя оливки, орешки, вареные яйца, огурчики, сыр и все такое, подается в Греции автоматически вместе с выпивкой. Даже бывший офицер королевской конной полиции, видимо, занервничал в этих обстоятельствах.

      – Хорошо. – Хозяин кафе кивнул с серьезным видом. – Что вы будете пить?

      Мактавиш собрал все пожелания, от имбирного пива и узо до бренди и рецины, и перевел на греческий.

      – У меня есть только красное вино, – сказал хозяин.

      Во взгляде Мактавиша промелькнула растерянность.

      – Что ж, тогда принесите нам красного вина и meze.

      Хозяин кивнул и прошаркал обратно в сумрачную кафешку.

      – Зачем он меня спросил, что мы будем пить, отлично зная, что у него только красное вино? – риторически произнес Мактавиш.

      Он очень любил греков и бойко говорил на их языке, но их логика его озадачивала.

      – Все же так понятно, – с досадой ответил ему Ларри. – Он хотел узнать, что вы хотите пить, и если бы вы попросили красное, он бы вам его принес.

      – Да, но почему сразу не сказать, что, кроме красного, больше ничего нет?

      – В Греции это невозможно. Слишком логично, – терпеливо разъяснил ему Ларри.

      Мы сидели за столом под недружелюбными взглядами и ощущали себя актерами на сцене, одновременно позабывшими все реплики. Наконец шаркающей походкой вышел хозяин со старым оловянным подносом, на котором по непонятной причине красовался портрет королевы Виктории. Он поставил на стол тарелочки с черными маслинами и порезанным на кусочки белым козьим сыром, а также два кувшина с вином и стаканы, хотя и чистые, но такие выщербленные и потертые, что с ними мог передаться целый букет редких болезней.

      – Не сказать, чтобы мезные жители выглядели счазливыми, – заметил Макс.

      – Чему ты удивляешься? – откликнулся Дональд. – Столько паршивых иностранцев свалилось на их бедные головы. Конечно, в Англии все было бы иначе.

      – Ага, – саркастически подхватил Ларри. – Мы бы уже с ними отплясывали моррис[3].

      Хотя мужской состав зрителей принципиально не изменился, в нашем нервном состоянии он стал казаться откровенно враждебным.

      – Музыка

3

Моррис – английский народный танец, возможно происходящий от карнавального танца под названием мореска («танец мавров») в средневековой Италии.