Грим Аврора. Сергей Ануфриев

у меня ничего с собой нет, – распластавшись по тротуару, я вдыхал сигарету, ловчась как можно скорее прийти в себя.

      – Тогда поезжайте, машина уже подъехала. – У него был взволнованный вид. Хоть кому-то было до меня дело.

      – Хорошо. Я сейчас поеду, благодарю вас за заботу. – Я вынул бумажник – поблагодарить купюрой заботящегося самаритянина. – Сейчас только выкурю и поеду.

      Вручив ему благодарность, я отправился к машине.

      – Доброй ночи, отвезите меня в ресторан неподалеку от консерватории.

      Водитель кивнул головой, и мы тронулись в сторону ресторана, в который я любил ходить с родителями в юные годы.

      Изысканность и утонченность вкуса говорили о себе у самого входа в ресторан. На входе меня приветливо встретил метрдотель и проводил к уютному закутку, светящему мне извечной ценностью пережитого. Этот столик являлся самым излюбленным местом юности. Он ничуть не утратил своей вписанной элегантности и умеренной уединенности.

      – Что желаете выпить? – официант, не заставив себя ждать, воспитанно преподнес вопрос вместе с меню.

      – Будьте любезны принести что-то неприлично вкусное и крепкое.

      – На ужин заказ сделать желаете?

      – Можно мясо, только нежирное, пожалуйста. – Официант ушел, оставив меня наедине с ностальгической атмосферой. Она выделяла свои ароматы в зрительное восприятие прямиком из лучших лет моей жизни.

      Гостей было немного, что благоприятно сказывалось на внутреннем состоянии, не внедряя в меня излишнего напряжения. Восхитительный вкус напитка. Золотистая игра с ароматом пряностей ласкает обонятельные рецепторы.

      Как же мне не хватало чувства семейного очага. Да, его выражения немного изощренны, но все же это было оно.

      Выпив три стакана крепкого напитка, меня вновь закинуло в механическое пребывание. Мысли больше не вертелись в моем притуплении, лишь тягостная пустота, не приносящая под собой умиротворения.

      В другом конце зала я разглядел штрих новизны в данном заведении. Интеллигентный рояль с матовым черным покрытием. Радость для глаз. Пальцы уже забегали по клавишам в моем воображении.

      Тело, опираясь на воздух, пробралось к уважаемому инструменту. Расположившись на черной, покрытой нежной кожей скамье, руки коснулись клапа, отворив спрятанные от глаз клавиши. Твердо коснувшись их, мной был запущен механизм, производящий волшебные звуки. Из сердца рояля полилась музыка, наводящая отрешенность.

      Работа неисчисляемого количества деталей рождала звуки, пронзающие до самых глубоких сегментов души. Я исполняю величайшую работу известного композитора. Погружаясь в пучину самого себя. Воспроизвожу чувственные детали мелодии. Спокойное вступление переходит в эмоциональное продолжение истории, что вершится пересохшими пальцами.

      Музыкой открылся портал в другие измерения. Клавиши выдают звуковой ключ к таинственному