Грим Аврора. Сергей Ануфриев

развернулся в сторону выхода. Официант, оказавшийся свидетелем нашей перепалки, растерянно стоял в стороне, опасаясь, что сейчас может достаться и ему.

      Шумные компании нервировали поломанное равновесие. Я выпил залпом последующий заказ. Мышцы лица свело от резкого поглощения большой порции напитка. Он был прав о переизбытке в моей жизни алкоголя. Мне не следовало так реагировать на слова друга. Я понимаю, что дело во мне, но признавать слабость всегда нелегко. Избранный путь обвинения проще позиции раскаяния.

      Мне не хочется продолжать контакт с ним. Зачем он только вернулся? Давид подошел через несколько минут, сообщая о своем уходе. Он хотел, чтобы я последовал за ним.

      – Куда мы отправимся? – спросил его я, запрыгнув в машину.

      – Подвергаться отвлекающей релаксации. Думаю, нам обоим не помешает перезагрузить вечер.

      Мы ехали больше часа. Дорога загоняла в утомление. Ночное освещение города сменилось панорамой грубейшей темноты, оставляя для нас минимальные ориентиры вдоль дороги – фонари. Машина двигалась в неведомом направлении, все дальше отдаляя меня за черту города.

      Вскоре свернув в лесополосу, я догадался, куда едет Давид. Преодолев высокое ограждение, для нас открылся вид на выдающийся особняк – выразительное сооружение. Высокий забор, дорогостоящая облицовка, шикарные сады. Владельцем всей этой помпезности был отец Давида. Насколько мне известно, здесь часто проводились светские приемы так называемого высшего сословия общества.

      – И что мы собираемся здесь делать? – я адресовал вопрос, не понимая необходимости прибытия.

      – Филипп, признайся себе, ты нуждаешься в сторонней помощи, пожалуйста, не противься и дай сделать так, как будет лучше для тебя.

      Как же я не люблю опеку. Я согласился на многое противоречивое, чтобы скорее сбежать от назойливых нравоучений родителей. И вот, получив долгожданную свободу, пусть и частично мнимую с облаками домашней кабалы, он берется снова поучать меня. Нет, я не хочу получать наставления. Где, какой в этом смысл?

      Непроглядность в доме заместилась ярким светом. Еще в холле я прочувствовал тщеславную пропитку дома. Люксовый достаток вычурно навязывался посетителям иллюзорностью жирного благополучия.

      Я расположился на диване в гостиной. Тело кинуло в дрожь от температуры в доме, она ощутимо была ниже положенной нормы. Закинув в рот сигарету, я повсеместно проводил обзор комнаты. Мой взгляд приковала коллекция виниловых пластинок. Прихватив со стола пепельницу, я принялся листать коллекцию. Пролистывая содержимое полки, мой разум затих в воображаемом далеком прошлом, когда люди воодушевленно, так же, как я сейчас, листали тысячи пластинок на прилавках торговых лавок, желая найти нужный им экземпляр.

      Внимание привлекло размытое лицо на красном фоне. Пластинка из нереальных тысяча девятьсот восьмидесятых. Проникнувшись родственной фотографией на картоне, я извлек пластинку, устанавливая ее в проигрыватель. Игла позиционирована на стартовую