Грим Аврора. Сергей Ануфриев

чтобы он замолк. Щекотливое ощущение мерзких лапок на своей груди вызвало резкий удар правой рукой по раздраженной области. Я надеялся уничтожить мерзость, посягнувшую на неприкосновенность.

      Давид, недоумевая, смотрел на меня, как на психопата. Его выражение лица стало для меня своеобразной цитатой вечера.

      – Все нормально, – успокаиваю его. – Продолжай. – Вынужденный запуск блевотного изречения немудрой мысли. Необходимо отвлечь его внимание от моих неполадок.

      Мои мысли сосредоточились на тактильных безумиях. Я на сто процентов уверен в инородном и мелком прикосновении. Пот усилился. Соленая река, стекающая по лицу, усиливала неприязнь к самому себе. Видимый диапазон сужался. Отчетливая видимость растворялась. Мое тело растекается.

      – Ты меня слушаешь? – озадачился Давид. Он подозревает, что со мной что-то происходит. – Может, принести воды? Тебе плохо?

      – Немного тошнит. Видимо, алкогольные токсины выходят из меня.

      Бредовые слова сладко зашли ему.

      – Ты говори, мне так легче, – предложил я ему в надежде на скорый конец нежданных галлюцинаций.

      Он продолжал словесную ограниченность. Мой тактильный бред усиливался. Я слышу еще чей-то голос. Его интонация насыщена чем-то зловещим, демоническим, приятным. Не могу разобрать, что он мне говорит. Надо прислушаться внимательнее, его голос приобретает отчетливый характер.

      – Хочешь, чтобы его речь прекратилась? – Наверное, мое потаенное желание заговорило со мной.

      Я даже слегка рассмеялся над этой причудой. Голос сменил тон.

      – Ты пугаешь меня.

      – Филипп, это ты пугаешь меня. Что происходит?

      Тело охватило заметным тремором. Пот без конца стекает ручьем. Голос без четкой локализации топит меня.

      Давида обвеивало воздушным паром, белая завеса появлялась и растворялась вокруг его силуэта. Меня вконец задавило многообразное разрушение. Я не выдерживаю давления. Резкий рывок. Соскочил. Голос упорно наседает. Давид встрепенулся в испуге от моих неожиданных действий. Нехитрыми движениями я подбегаю к нему. Его страх развлекает меня. Взгляд – ужас. Внезапным взмахом руки я наношу требуемый удар в область нижней челюсти. Давид отлетел в сторону, струи крови потекли с носа и лопнувшей губы. Его тело не подавало двигательных реакций.

      Очумевший, я выскочил из сауны. Мимолетным ходом натянул на себя одежду и выбежал из дома. Трясущиеся руки вызывают машину. От удара косточки фаланг пальцев сводит пульсирующей болью. Участки содранной кожи пропитываются капельной кровью.

      Погрузившись в автомобиль, я двинулся в сторону бара с предчувствием, что глоток алкоголя вернет мой компас адекватности в должное состояние.

                                              * * *

      Интуиция не подвела. Задорная жидкость, стекая по пищеводу, развеивала бредовое состояние.

      Я только сейчас опомнился, что натворил. Надо было проверить у него пульс. Удар