Лига мартинариев. Марианна Алферова

держать вилку и ложку. А ведь многие называли его «плебеем».

      – Прекрати свои фокусы, – продолжал Старик. – Я же еще в прошлый раз говорил: прекрати. Неужели ты думаешь, что твои маленькие хитрости могут их провести?

      – О чем ты? – Кентис рассмеялся в лицо Старику. – Подумаешь – разбил тачку. Что ж, ребенку нельзя и порезвиться? Запишешь в статью расходов на транспортные средства. Кстати, папа, познакомься, это Ева. Очень симпатичная девчонка, немного, правда, растрепана, будто сейчас из постели.

      И он хитровато мне подмигнул с таким видом, будто знал обо мне всё, и про сегодняшнее у Вада – тоже. От этой мысли меня затошнило. Старик мельком взглянул на меня и сдержанно кивнул.

      – Переигрывает, – произнес Орас тихо, причем обращаясь именно ко мне и опять будто невзначай коснулся моей руки.

      Я спешно отдернула ладонь. Он вел себя неприятно – слишком уж по-хозяйски. Услышав реплику Ораса, Кентис на секунду сбился, потом вновь расхохотался.

      – Ты не понимаешь, что происходит и ведешь себя как ребенок. Спектакль не удался. Очнись! – в голосе Старика мне почудились подлинно трагические нотки.

      – Неужели дело так серьезно? Папочка, мне страшно, – Кентис состроил шутовскую рожу.

      Старик бросил испытующий взгляд на Ораса, будто ожидал от него значительной реплики. Но тот молчал и делал вид, что рассматривает остатки ликера на дне своего бокала. Я встала и пошла меж столиками, не попрощавшись ни со Стариком, ни с его сыном, ни с самим Орасом. Тот, однако, догнал меня у выхода.

      – Они уже отметили тебя, – сказал он шепотом.

      – Что?

      – Они уже поставили свой знак, – он крепко сжал мой локоть. – Но у тебя есть шанс. Если ты будешь держаться меня, тебе никто не страшен.

      Я с силой выдернула руку.

      – Вам-то что до меня? – внезапно слезы хлынули у меня потоком из глаз.

      На секунду он растерялся.

      – Ева, что с тобой? Тебя бросил парень?

      Я кивнула – что мне было еще сказать?

      – Не надо убиваться по такому пустячному поводу! Даже если тебя бросили три раза подряд, об этом не стоит горевать больше, чем пятнадцать минут.

      Мне даже показалось, что – невероятно! – он хотел обнять меня и привлечь к себе. Но я отшатнулась и бросилась бежать по пустынной улице. Я мчалась, не оборачиваясь, будто за мной по ночным улицам неслась стая койотов. Ворвавшись в дом, я, даже не потрудившись захлопнуть дверь, бросилась на кухню, схватила нож и разрезала кожу на ладони, надеясь обнаружить под нею какую-нибудь занятную микросхему, которая превратила меня из нормального человека в робота. Но под кожей ничего не было, абсолютно ничего. То есть красное мясо. Я в ярости ковыряла ножом руку, чувствуя, как у меня немеют колени, а к горлу подкатывает тошнота – еще мгновение, и я не выдержу, и грохнусь в обморок. Но никакой микросхемы так и не обнаружилось. Обмотав руку полотенцем, я поплелась в больницу – накладывать швы.

      9

      Едва Кентис свернул в переулок