Канны для ванны. Александр Тюжин

это долго. Мы фильм раньше должны отснять, нам еще Канны выигрывать. Блин, кто из нас режиссер? Я тут главный, так что давай включай камеру и пошли к нему.

      – Здесь все равно снимать нельзя.

      – Че это нельзя?

      – Без разрешения нельзя.

      – Да блин, вы все сговорились, что ли? Давай купим по-быстрому тарелку, расфигачим и снимем его на улице.

      – Давай, только без саниной подписи тарелочка недействительна будет.

      – Как это недействительна?

      – Так. Нужно, чтобы вся съемочная группа расписалась. Иначе косячное кино выйдет.

      – Бред какой-то.

      Пока мы спорили с Марком, великан уже выбрал кукурузу, встал, махнув гривой, и направился к кассам. Я упустил его из виду.

      – Где он? Блин, это все ты!

      – Да куда он денется? К кассе по-любому пойдет. Как вообще можно потерять двухметрового амбала? Это же тебе не морская свинка.

      – Иди ты.

      Я стоял у кассы и смотрел на великана. Черт, настоящий Шакил О’Нил, только белый. Он вытащил из футляра очки и напялил на свою огромную голову. Ну точно, видит фигово. Привет, кэп, типа.

      Как только он расплатился, я бросился к нему.

      – Здрасте!

      Черт, я реально ему в пупок дышу, ну, чуть повыше.

      – Здрасте…

      Он вытаращил на меня глаза, будто я был зеленый марсианин в фиолетовых лосинах.

      – Мы снимаем кино и хотели бы задать вам на камеру несколько вопросов.

      – Какое кино?

      – У него нет еще названия, но оно про апокалипсис.

      – Никакого кино, никакого апокалипсиса, никаких вопросов! – прогремел великан. – Не трогайте меня!

      Он закрыл лицо ладонью, присел и, втянув голову в плечи, побежал в полуприсяде к выходу. Ей богу, у него были километровые шаги. Выглядело это смешно, но засмеяться я не успел, я рванул за ним – да где там. Великан учесал от меня, как «феррари» от «запорожца».

      – Блин! – пожаловался я Марку.

      – Тарелочка, – разъяснил он.

      – Да иди ты!

      – Угу, вместе пошли. Саня уже на месте. Эсэмэснул.

      Новиков ждал нас на месте с огромной алюминиевой кастрюлей.

      – Это че? – удивился я.

      – Вы же сами просили.

      – Мы просили тебя тарелочку принести.

      – Тарелки все грязные были. Раковина под завязку.

      – Ну и на фига нам кастрюля?

      – А тарелка на фига? Есть че-то будем? Или реквизит?

      – Угу, реквизит. Блин, че так трудно-то все?

      – Тарелку разбить надо, – разъяснил Сане Марк. – Чтобы кино понтовое вышло.

      – А-а-а. А вы че тарелку не взяли?

      – Я не знал.

      – А я не знал, что вы не знаете.

      – Вот и не фиг было говорить. Давно бы уже снимали.

      – Длинного уже сняли!

      – Какого длинного? Вы че тут, уже наснимали че-то без меня? Вот уроды, тоже мне товарищи!

      – Ниче мы не снимали, давайте уже разобьем эту чертову тарелку. Кастрюля покатит?

      – Да фиг знает! – пожал плечами Марк.

      – Ее ж все равно не разобьешь.

      – Конечно,