Иван Грозный. Конец крымской орды. Александр Тамоников

взглянул на племянника и распорядился: – Коня гостя в стойло, обтереть, налить воды, положить сена. Алим, я попрошу тебя с почтением относиться к моим гостям.

      – Так я же не знал, что это твой гость, дядя Ризван.

      – Занимайся делом и будь на подворье, можешь понадобиться.

      – Да я и не собирался никуда.

      – Много слов, Алим. Надо больше дела.

      – Да, дядя, прости.

      Парень взялся за поводья, но Бордак остановил его и спросил:

      – Ты намерен поставить коня в стойло вместе с сумами и оружием?

      – А, башка моя глупая!

      Он посмотрел на Ризвана, тот махнул рукой:

      – Не суетись, соберись.

      – Не гневайся, дядя Ризван.

      – Я не гневаюсь, я советую, надо понемногу учиться жизни, взрослеть.

      – Я уже взрослый.

      – Конечно. Сними поклажу!

      Алим снял с коня сумы с припасами, булаву, лук с колчаном стрел. Саблю в ножнах Бордак держал при себе. Парень положил все это на скамейку, стоявшую возле дома, и повел коня в стойло.

      – А где твой сын? – спросил гость.

      – Мой Хусам женился. Помнишь, у него невеста была Гульшен, дочь купца Наби Алая?

      – Что-то вспоминается.

      – Вот сыграли свадьбу до похода на Русь. Сейчас он пока в юрте недалеко отсюда с молодой женой живет. Рядом дом общими усилиями строим. Трудно дается, денег не хватает, но с помощью Всевышнего поставим и дом, и подворье.

      Бордак взглянул на татарина и осведомился:

      – Погоди, а разве единственный или младший сын по вашим обычаям не должен оставаться в доме родителей?

      Ризван улыбнулся и ответил:

      – Должен и, я надеюсь, останется.

      – Не понимаю. Хусам же ушел из дома.

      – А с чего ты взял, что он так и будет единственным?

      – Ты хочешь сказать?..

      Татарин рассмеялся.

      – Да, Михайло, моя Ираза понесла. Молю Всевышнего, чтобы дал нам сына.

      – Вот в чем дело!

      Тут вышла во двор и Ираза, заметно располневшая. Лицо ее было прикрыто платком.

      Мусульманкам не пристало говорить с чужими мужчинами, но сейчас был не тот случай.

      – Приветствую тебя, Михайло.

      – Приветствую, Ираза. Я уже слышал о вашем счастье.

      – Да, дал Аллах плод. Рожу скоро.

      – Так же, как муж, хочешь сына?

      – Я хочу дочь, но кто будет, то в воле только Всевышнего.

      – Это так.

      – А как поживают Алена, Петруша? – спросила Ираза.

      – У нас все хорошо.

      – Рада за вас, особенно за Алену. Сколько ей пережить пришлось!..

      Ризван взглянул на жену и произнес более для порядка:

      – Не слишком ли ты увлеклась разговором с чужим мужчиной, женщина?

      – Извини, Ризван, но какой же Михайло чужой?

      – Перечить мне вздумала? – Он выглядел строго, а в голосе не было и тени злости. – Приготовь лучше баню, разогрей пищу да подготовь комнату для Михайло. Устал человек, проголодался.

      – Да, конечно, Ризван.

      – А чего ты помощницу не наймешь, когда Ираза в таком положении?

      – Жена Хусама Гульшен обещалась