Иван Грозный. Конец крымской орды. Александр Тамоников

похоронить успеем. А мне тут дело найдется. Задание-то нешуточное. Сберечь жизнь самого царя!

      Парфенов махнул рукой.

      – Ладно, оставайся, если только первый воевода не против.

      – Он не против.

      – Ну тогда будь при мне.

      – Слушаюсь, Василий Игнатьевич, и благодарствую.

      – Сейчас передай десятникам, чтобы вели отряды в рощу. Там Пестов покажет, где кому встать.

      – Сделаю. – Новый ратник дружины поскакал выполнять поручение.

      – Что, просился в дружину твой холоп? – спросил Бордак Парфенова. – Бросил дом, семью. Что за счеты у него с крымчаками?

      – Давай разомнемся, Михайло, – предложил княжич.

      Воеводы соскочили с коней, пошли по полю, и Парфенов проговорил:

      – Дом у Степана, знамо, есть, а вот семьи нету уже пять лет.

      – Сгинула? Отчего?

      – В те времена голод был. Засуха погубила урожай. Я сделал, что мог, но только мало было. Степан же охотник знатный. Вот и порешил он в охотничью избушку семью перевезти. Ключник не противился, меньше ртов на селе. Уехали они. Степан ходил на охоту, сын его Ванька рыбачил на реке, жена с дочкой по грибы да ягоды ходили. Ушел однажды Степан, вернулся, а сын, заколотый копьем, возле дома лежит. А в избе жена и дочь.

      – Кто же это их?

      – Лихие люди. Позарились на те скудные запасы, что собрала семья.

      – Погоди, а крымчаки тут при чем?

      – Так отыскал Степан лихих разбойников. В ночь решил извести всех, а вечером к ним крымчаки приехали. Разбойники вскрыли схрон с награбленным добром, получили за него серебро. Лекан подобрался ближе к стану и слышал разговор между татарами и главарем шайки. Те велели ему грабить торговые обозы и хутора, забирать в полон парней и девок. Злость обуяла Степана. Когда татары уехали, он вырезал разбойников. Они в шалашах устроились по трое, двоих в охрану поставили. Вот Лекан и всех их и положил.

      – Скольких же подонков он сгубил?

      – Полтора десятка.

      Бордак с недоверием посмотрел на Парфенова.

      – Один?

      – Один. Переходил от шалаша к шалашу. Пошел потом за крымчаками, но те замели следы, а то и им досталось бы.

      – Да, не простой, оказывается, мужик этот твой Степан.

      – Ему только волю дай!.. Ладно, десятки уже в роще. Едем и мы.

      У коней боярина и княжича ожидал Лекан, с виду благодушный, миролюбивый мужик, только вот с топором за широким поясом.

      Бордак протянул ему руку.

      Тот не понял.

      – Чего это ты, боярин?

      – Рад принять в дружину такого воина, как ты, Степан.

      Парфенов улыбнулся.

      – Я рассказал воеводе о твоих подвигах, Степан.

      – Так это не подвиги, а праведная месть.

      – Едем в рощу.

      Она действительно оказалась очень удобной для временного размещения дружины.

      Парфенов объявил воинам отдых. Люди помолились, принялись готовить еду, ставить шалаши.

      Для воевод его быстро соорудил Лекан.

      После обеда Бордак с Парфеновым пошли смотреть, как несут службу дозоры, оглядели участок дороги, встали на западной опушке.

      – До