Непримиримые 4. Александра Сергеевна Ермакова

нарушает неутешительные мысли задумчивый голос Ксении. – Ты охренительно красивая девчонка. Принцесса… Хрупкая модель… Ты… Такую, как ты, на руках нужно носить и ограждать от бед. Ты не пацанка, не боевая подруга… Ты от и до – женственна, – горячится Бравина, и я не сомневаюсь в её искренности.

      – Ты меня недооцениваешь, – заверяю мягко. – Я сильнее, чем кажусь.

      – Ир, чтобы пройти дистанцию, нужно быть мужиком, а ты… – неопределённо взмахивает рукой, намекая на мой вид, – богиня изящества!

      – Я – он! – категорически отрезаю. – Верь в меня!

      – Ты и правда так хороша? – её сомнение всё ещё крепко.

      – Неплоха, – киваю смущённо, крутясь перед зеркалом. Возможно, я развязная и испорченная, но мне нравится это платье. Очень! Оно до неприличия идеально на мне сидит.

      Начинаю привыкать к ощущениям тела, а чтобы не отвлекаться понапрасну и не накручивать ужасов по поводу вульгарной обнажёнки спины, даю себе установку о ней не думать! Категорически! Вот прям отшибло память – и всё!..

      Но коленки предательски дрожат. Щеки алеют.

      – Ксю, а пояс верности к нему в комплекте идёт?.. – попытка – не пытка.

      – Э, мать, оно покупалось не для сдерживания… Так что готовься, что каждый встречный урод, как минимум, будет не против тебе всадить!

      – Между хотеть и сделать – большая пропасть, – непроизвольно приподнимаюсь на цыпочках. Интуитивно; видать, женского во мне много. И результат нравится – так ещё эффектней.

      – Под платье нужны каблуки!

      – Точно, – хлопает себя по лбу подруга и опять начинает ковыряться в шкафу. Выуживает чёрную коробку с серебристым логотипом. В фирмах и брендах не разбираюсь, поэтому понятия не имею, стоит переживать за их дороговизну, или нет. – То, что нужно! – безапелляционно. – Не Лабутены, но… – осторожничает, глядя на меня щенячьими глазами, – прошу… – тяжко вздыхает, – будь с ними предельно аккуратна!

      – Может, тогда не стоит? – раздираема сомнением.

      Бравина опять закатывает глаза. Махом снимает крышку и демонстративно достаёт пару туфель насыщенно алого цвета. Платформа, тонкий каблук мною столь ненавистных сантиметров.

      – Ксю, – скулю, теперь моя очередь лицо жалостливо строить, – я умру на этой высоте!

      – Ир, ну не в кроссах же идти! – упирается подруга, насильно вручая туфли и отбирая коробку, которую судорожно прижимаю к груди. – Тебе один вечер продержаться, – словно строгий педагог, отчитывающий ученика, подталкивает к постели, требуя втиснуться в «мою смерть». – Вперёд! Покорять Эверест!

      Пока ворчливо обуваюсь, – благо, размер у нас с Бравиной не сильно разнится – у неё на один больше, – подруга опять сдвигает створку шкафа. В этот раз достаёт куртку и клатч под цвет обуви, и с довольным видом кладёт на постель возле меня, сидящей и рассматривающей свои ноги… и не решающейся встать. Я просто не могу! Вот реально! Каблуки и я – мы не подходим друг другу. Совершенно.

      – Ир, подъём! – командует опять Ксения, дёргая за руку.

      – У-у-у, –