Где цветет чистодуш?. Нуянь Видяз

Юрик. В его глазах под русыми бровями светилась радость, а на припухлых губах, с пушком над верхней, играла полуулыбка восторга.

      – А солиста этого знаешь? Слушал когда-нибудь его концерты? – поинтересовался я у Юрика, не теряя из вида темную точку. Жаворонок снижался. С высоты пяти-десяти метров он замолк и юрко спланировал на землю.

      – Нет, не знаю. Птичка какая-то, – сказал Юрик в ответ, ничуть не смутившись.

      – Да? – озадачил он меня. – Ты что? Иль к бабушке не ездил? Она… она из Капасова ? Не ошибаюсь?

      – Ага. Оттуда. Но она… но я ни разу не слышал, – смешался парнишка и почему-то зашмыгал носом.

      “Неужели и вправду не знает? – не верилось мне. – Может ли быть такое? …А сам я в его годы – знал? Может, зря грешу на парня?”

      Да как же не знал! Разве забудутся годы военного лихолетья? Идешь по лугу, стелющийся ковром, а над тобой – птица поля. Так у нас называли жаворонка. Так и журчит, так и журчит с солнечного неба! Разве такое забудется?

      – Жаворонок это, Юра, жаворонок! – повторил я с обидой и начал охотно, прямо-таки с юношеской запальчивостью, рассказывать ему, что знал об этой дивной птичке. – Хозяйкой поля называли ее раньше, Юрынька, хранительницей его благополучия. В честь нее в стародавние времена наши предки устраивали шумные праздники, складывали песни, погудки, присловья. Жаворонок к теплу – существует поверье, – а зяблик к стуже. Если судить по этой примете, по песне между небом и землей, то быть перемене к теплу и доброму настроению.

      Неужто, волнует меня, голоса магнитофона, радио, телевидения, а теперь еще и компьютера, могут навсегда отнять у людей любимую многими поколениями мелодию? Ведь песня жаворонка – это живая Песня родины. Что будет с нами без нее? Куда придем?

      “Черный ворон, я не твой…”

      В зеленую пору детства у соседей напротив, в конце их огородных “соток”, росла-цвела осина. Откуда она, чем-то виноватая перед церковниками, попала, откуда взялась? На её вершине по весне, когда природа начинала дышать запахами мая, доносился крик одинокого ворона.

      Кранк-кранк!

      Кранк-кранк!

      – Вроде никто и не помер. Было бы слышно, – до сегодняшнего дня в памяти полные горечи, даже боязливо сказанные слова матери, – о чем снова он? А?

      – Может похоронку кому принесли,.. – глядя в окно, повторила ту же мысль моя бабушка, – смерть как бы кренч-ворон не накликал…

      Вошла старшая сестра. Надяй.

      – Только-только принесли похоронку Кузьминым. Погиб дядя Василий. Убивается тётя Пелагия и не знаю как. Шестеро осталось на руках.

      …То ли от услышанного в детстве, то ли еще отчего, скрипучие “кранк-кранк” до старости лет порождали во мне обжигающие душу чувства. Услышу “песнь” вещей птицы и обязательно навестит недобрая мысль. Откуда, с чего бы это? О характере, о пророческих наклонностях ворона мы, быстроногие мальчишки, понятия не имели. Так откуда же взялось магическое воздействие чернокрылого на меня?

      В том году с