Где цветет чистодуш?. Нуянь Видяз

как ни удивительно, обернулась благом для потомков. У кого нынче не засияют радостью глаза при виде этого рукотворного зеленого оазиса чуть ли не в центре большого шумного города?

      …Будто бы я выскользнул за дверь из душной, прокуренной насквозь избы! Дышится здесь легко и свободно. Целительная свежесть омывает лицо, шею, разливается по всему телу, утомленному зноем. Словно приник я к ковшу с прохладной березовой водой и никак не оторвусь, утолив жажду, от него.

      Пахнет лесной прелью, грибами, чуть-чуть терпким духом березовых листьев и даже, кажется, спелой земляникой.

      Оглядываюсь по сторонам. Чувствую себя средь этой красоты и приволья неловко, вроде как нахожусь в гостях у малознакомых или же надел с иголочки костюм и пришел в нем, как в студенческие годы, разгружать вагон. Оглушенный неожиданной тишиной, брожу и не надивуюсь убранством березок. Запрокидываю голову и сквозь зеленые кружева вижу такие же узоры прозрачной голубизны. Какие они рукодельницы! Взгляд не отвести от мельтешенья, от неугомонной пляски черных и белых мазков вокруг. Вот она – “страна березового ситца”, радуйся!

      Упала с ресниц и медленно покатилась по щеке, оставляя теплый след, слезинка. Наверно, это у меня от перепляса темных пятен на светлых стволах, от ряби в глазах.

      А может, от радостных чувств, заполнивших душу?

      Характеры

      Род деревьев, как и трав и зверей, многочислен и разнообразен. У каждого из них свой облик, нрав и даже судьба.

      Взять тот же остролистный клен. Чем он привлекателен?

      Подкупает он меня своей степенностью. Стоит себе писаным красавцем на краю полянки и машет гордо, не спеша, будто ладонью, широким пятипалым листом. Лишь любящий муж, представляется мне, может с такой нежностью, так галантно помахать, выходя из дома, жене, расставаясь до вечера. Смотрю с восхищением на него и думаю: “Красавец какой!” Сдержан он – этого у него не отнимешь. Каждому встречному-поперечному душу, будь уверен, не распахнет. А каков у него осенний убор! Разве сравнить с кем еще.

      – А кто тебе, признайся все же, милее? – не вытерпел, вмещался все-таки пронырливый гуляка ветер, пока я любовался красавцем кленом.

      – Береза… – признался я, почему-то смущаясь.

      – Да? А чем тебе приглянулась она? – не отставал от меня мой любознательный спутник. Спросив, дунул мне в лицо свежестью и медовыми запахами.

      – Праздничностью. Вот чем, озорной. Она всегда такая сияющая, нарядная, словно в гости собирается и никак не соберется.

      – Да? Так уж всегда? Ой ли?

      – А то! – не сдавался я. – И зимой, и летом. Правда, пусть и изредка, чопорна бывает. Я ее в такие минуты называю холодной красавицей. Может, и обижается за это, но… Кстати, по натуре она чем-то похожа на клен. Песня-то, видать, не так просто сложилась:

      Рос на лесной опушке клен,

      В березку был тот клен влюблен.

      Березка к другу на плечо.

      Не раз склонялась горячо…

      – А песенка, скажу, недурна! Задушевная.