Поэтесса. Николай Удальцов

рав…

      И, наверно,

      если б я смог,

      Я б, конечно,

      был всегда прав…

      На обложке картина автора. Ее название:

      «…Выше дороги – трава.

      Выше травы – холмы.

      Выше холмов – деревья.

      Выше деревьев – небо.

      Выше неба – мечта.

      Но увидеть все это может только тот, кто на дороге выше травы…»

      Другие картины автора смотрите на сайте www.Udaltsov.net

      1

      …Администрация клуба современного искусства «Белый конь» состояла из президента, вице-президента и генерального директора – человека, близкого к олигархическим кругам, никогда в клубе не появлявшегося, но исправно оплачивающего аренду помещения на Остоженке и по первой же просьбе обеспечивающего фуршеты.

      Правда, будучи человеком, занятым в солнечных, а иногда и туманных финансовых сферах и государственной макрополитике, генеральный директор иногда путался и мог прислать к вечернему банкету ящики с соком и торты от Елисеева, а к утреннику – водку «Русский стандарт», оливки, исландскую сельдь и маринованные итальянские патиссоны.

      Поговаривали о том, что, в тот день, когда менее искушенных, тех, что с коробкой из-под ксерокса, ловили у центрального входа в Белый дом, будущий генеральный директор клуба «Белый конь» вывез с черного хода ящик от рояля.

      Впрочем, генеральный директор был весьма корректен, ни во что не вмешивался, ничего не требовал и присылал приветы на гербовой бумаге, в получении которых вице-президент регулярно расписывался в блокноте у посыльного, приезжавшего на черном джипе «Форд-экспедишен» в сопровождении еще одного джипа с охраной.

      Да и то сказать – если у человека посыльный с джипом охраны, то как же его самого охранять нужно.

      И какие уж тут могут быть клубы современного искусства.

      И какие «Белые кони»…

      …Рассказывают, что он, приехав в Москву, начинал простым дворником.

      Вот – судьба!.. – часто говорили о генеральном директоре те, кто знал о нем что-то.

      И еще чаще те – кто ничего не знал.

      Ни о нем, ни о чем-то ином.

      «Судьба плохой учитель, но хороший воспитатель», – услышал однажды вице-президент от кого-то из друзей и не запомнил – от кого? Как не запомнил того, по какому поводу были сказаны эти слова…

      …Президент клуба носился по различным поэтическим конкурсам и фестивалям авторской песни, где регулярно получал лауреатские дипломы и другие награды, а вице-президент за неимением иных обязанностей таскал за президентом электрическую аппаратуру.

      Так как работы было мало и она не оплачивалась, вице-президент волей-неволей стал задумываться над тем, чем бы ему поразнообразить свою жизнь в клубе.

      Для начала он стал целовать своему президенту руки.

      Потом – целовать президента в щеку.

      И однажды его губы, скользнув по щеке, перебрались на шею, а рука, пользуясь президентским молчанием, расстегнула батик на груди президента.

      Лишь после того как вторая рука вице-президента прошлась по спине в поисках застежки, президент разжал губы:

      – Лифчик французский.

      Застежка спереди…

      …Президентом клуба современного искусства «Белый конь» была очаровательная женщина, поэтесса и бардесса Лариса Алова.

      А вице-президентом был я – человек, по моим наблюдениям, являющийся центром Вселенной.

      Во всяком случае, куда бы я ни приезжал, на западе от меня всегда оказывался запад, на востоке – восток, на севере – север, а на юге – юг.

      Более того, даже если я забирался в горы или опускался с аквалангом ниже уровня моря, верх все равно находился над моей головой, а низ – прямо под моими ногами…

      …Мы с президентом и до этого часа доверяли друг другу, а потом наше доверие распустило свои ветви так широко, что переросло разумные пределы – Лариса стала позволять мне читать свои дневники.

      И однажды я прочел короткую запись, сразу, не глядя на дату, поняв, какой именно день она имела в виду – день, в который мы оторвали первую страницу в календаре, отсчитывающем даты нашей совместной жизни: «Я ощутила себя ларцом с сокровищами и почувствовала, как он нежно, но непрекословно вставляет свой ключ в замочек этого ларца…»

      Есть слова, которые запоминаются навсегда, и потом, через много дней, когда мы встретились уже посторонними друг другу людьми, я не удержался и, напомнив Ларисе ее запись, спросил:

      – А после этого ты не чувствовала ничего подобного? – и она пожала плечами:

      – После этого ларец для тебя не закрывался.

      Так получилось, что наши отношения обошлись без предварительных ухаживаний – черновиков любви; и в тот день мы, как спринтеры, прошли всю дистанцию почти мгновенно.

      Лариса