Охота на дьявола. Керри Манискалко

что после прочтения станет еще хуже.

      Я начала читать, и в ушах зашумела кровь. Теперь я поняла, почему Томас прервал наши тайные ласки. Руки и ноги ослабели, и я никак не могла решить, чего мне хочется: закричать, заплакать или все вместе. Я боролась с захлестнувшим меня водоворотом эмоций, надеясь, что меня не стошнит в ту же секунду. Словно золотистое солнце на горизонте, надо мной поднимался новый кошмар.

      У моего любимого брата была еще одна тайна.

      И это меняло все, что я знала до этого момента.

      «Дорогая сестра.

      Если ты читаешь это письмо, значит, я либо арестован, либо уже предстал перед правосудием. Какая жалость. Подозреваю, королева и парламент ждут не дождутся разорвать меня на куски за причиненные беды. Понимаю, что тебе сейчас нелегко, но прошу не терять силы воли и разума. Какие бы обстоятельства ни привели нас к этому, надеюсь, мое письмо застанет тебя в добром здравии, хотя возможно, что после прочтения станет немного дурно. Боюсь, еще одно сожаление в длинном списке.

      Я знаю, что скорее всего тебе не понравятся мои деяния, но должен сделать одно последнее признание. На самом деле я предпочитал представлять себя Джекилом. Мой коллега, назовем его мистер Хайд, скоро возвращается в Америку и обещал продолжить наше дело там.

      Я люблю тебя, кто бы что ни говорил – знай, это правда. Я сожалею о том, что натворил, но клянусь, скоро ты увидишь ценность моей работы, даже если не согласна с методами. Однажды ты узнаешь правду о Джеке-потрошителе. Не забудь про мои дневники, дорогая сестренка. Я писал их ради тебя и наследия нашей семьи.

      Люблю вечно,

      Натаниэль Джонатан Уодсворт».

      Глава 6. Страшное открытие

      Комнаты Томаса

      Пятая авеню, Нью-Йорк

      21 января 1889 года

      Их было двое.

      Меня била дрожь. Смяв письмо в кулаке, я вскочила с кровати. Боль яростным кнутом хлестнула ногу, напоминая об осторожном обращении с телом, для сердца же защиты не было. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль, я перечитала записку. И опять предательское сердце с каждой фразой колотилось все быстрее.

      Их было двое.

      Это не может быть правдой. Не может. И все же… Я не могла дышать. Я едва соображала сквозь какофонию в голове. Хотелось разодрать на себе корсет и швырнуть в огонь. Хотелось бежать без оглядки из этой комнаты и из моей жизни.

      – Одри Роуз?

      Я подняла руку, не давая Томасу сказать то, что он хотел. Ужасное давление под ребрами нарастало, воздух внезапно стал слишком разреженным или слишком густым. Это, должно быть, ночной кошмар. Я скоро проснусь, и все будет хорошо. Скоро я вспомню, что мой любимый брат был Джеком-потрошителем и он мертв, а моя семья разбита вдребезги, но мы потихоньку собираем наши жизни обратно. Мы сломлены, но не побеждены. Мы… Я ущипнула себя за руку и вскрикнула. Я не сплю, все происходит наяву. К горлу подкатил комок.

      Я не могу принять это письмо. Не могу. В нем заключается слишком ужасный смысл. Я упала на кровать, голова шла кругом. Хотя, наверное, опасность угрожала не