Охота на дьявола. Керри Манискалко

окликнула:

      – Томас?

      Запахло корицей с сахаром. Я толкнула дверь шире, опасаясь скрипа петель.

      – Кресуэлл? – Я заглянула внутрь. – Где…

      – Прошу, скажи, что все мои непристойные мечты наконец исполнились.

      Я дернулась назад и выругалась, когда трость со стуком упала на пол. Развернувшись со всей возможной грациозностью, я сердито уставилась на Томаса.

      – Ты зачем шныряешь по коридорам в такой час?

      По лицу Томаса скользнула лукавая улыбка, и он жестом пригласил меня в комнату.

      – Ты же осознаешь иронию своего вопроса, когда на самом деле точно так же шныряешь по коридору?

      В ответ на мой раздраженный вздох он показал тарелку со сладостями и закрыл дверь ногой.

      – Повар испек булочки с корицей, политые растопленным маслом с сахаром. Определенно это на утро, но я не смог удержаться.

      Увидев мой недоверчивый взгляд, он возмущенно добавил:

      – Попробуй устоять перед ароматом корицы, сахара и моей вечной любви – сливочного масла.

      Я отщипнула кусочек булочки и, когда он растаял на языке, застонала от наслаждения. Идеально сбалансированного вкуса и сладости было достаточно, чтобы я забыла, зачем спустилась сюда в этот час. Томас водрузил тарелку на комод и смотрел на меня с таким же голодом и обожанием, как и на выпечку.

      Не спуская с меня глаз, он стёр глазурь в уголке моего рта, и его губы тут же впились в мои. Поцелуй получился теплым и сладким. И совершенно неожиданным. Булочки были хороши, но это намного лучше. Томас медленно подвел меня к комоду, чтобы я могла присесть на него, разгрузив ногу. Пока мы целовались, он нежно держал мое лицо в ладонях, словно я самое дорогое, что у него есть.

      Каким-то образом его нежное внимание разбудило во мне что-то неукротимое. Я желала большего. Я встала с комода и подтолкнула Томаса к кровати, наслаждаясь его удивлением. Томас быстро пришел в себя и, пробуя меня на вкус, провел ладонями вдоль моей спины. Через пару мгновений нас обоих перестало устраивать расстояние между нами. Томас опустил руки мне на бедра, сжав их одновременно нежно и сильно. Я скользнула ладонями под его сюртук и занялась шейным платком, но Томас остановился.

      – Подожди, – сказал он, задыхаясь.

      Я удивленно отстранилась.

      – Я… это слишком?

      Томас обнял меня одной рукой и, притянув к себе, проложил дорожку из поцелуев от губ к сердцу и обратно. Как и в лаборатории, он действовал медленно и тщательно. Прислушивался к каждому удару моего сердца, каждому вдоху и использовал свою дедукцию для моего удовольствия. Когда он наконец сумел снова оторваться от меня, его дыхание было таким же тяжелым, как веки.

      – Нет, Уодсворт. Это совсем не слишком. Просто…

      – Это твоя добродетель, да? – поддразнила я. – Хочешь подождать, пока мы не поженимся?

      – Боже, нет. – Он хмыкнул. – Я неприлично долго хочу тебя совратить. Если бы я был более эгоистичным, то взял бы тебя прямо сейчас, если бы ты позволила.

      Я