Свет в океане. М. Л. Стедман

забилось.

      – А у вас есть адрес, куда она переехала?

      – Там нет адреса. Она умерла три недели назад. Я как раз зашел убрать оставшиеся вещи.

      Том ожидал чего угодно, но только не этого. Он замер на месте, не в силах пошевелиться.

      – Хотите сюда вселиться? – поинтересовался мужчина.

      Том помедлил и достал из бумажника пять фунтов стерлингов.

      – Это за ее проживание, – тихо произнес он и вышел в коридор, глотая слезы.

      Там перед самой войной, на тихой улочке на окраине Сиднея, оборвалась нить надежды, которой Том жил так долго. Через месяц он записался добровольцем на фронт, указав в документах ближайшей родственницей мать и ее адрес в меблированных комнатах. Вербовщикам было все равно.

      Том провел рукой по деревянной планке, которую выточил, и попытался представить, что написал бы в письме матери, будь она жива, и как бы сообщил о ребенке. Он взял новую доску и отмерил рулеткой нужное расстояние.

      – Заведей[4], – сказала Изабель, стараясь сохранить серьезное выражение лица, и только уголки губ слегка подергивались.

      – Что? – переспросил он, перестав потирать ногу.

      – Заведей, – повторила она, опуская голову в книгу, чтобы не встретиться с ним взглядом.

      – Ты серьезно? Что это еще за имя…

      На ее лице появилось обиженное выражение.

      – Так звали моего двоюродного дедушку. Заведей Занзибар Грейсмарк.

      Том изумленно на нее уставился, и она продолжила:

      – Я обещала бабушке перед ее кончиной назвать своего сына, если он у меня будет, именем ее брата. Я не могу взять свое обещание обратно.

      – Вообще-то я думал о нормальном имени.

      – Ты хочешь сказать, что у моего двоюродного дедушки было ненормальное имя? – Изабель, не выдержав, расхохоталась: – Купился! Купился с потрохами!

      – Ах ты, хитрюга! Ты об этом еще пожалеешь!

      – Нет, перестань! Хватит!

      – Никакой пощады!

      Он щекотал ее в живот и шею.

      – Сдаюсь!

      – Слишком поздно!

      Они лежали на траве, за которой начиналась Отмель Кораблекрушений. День клонился к вечеру, и мягкие лучи солнца окрашивали белый песок в золото.

      Неожиданно Том замер.

      – Что случилось? – спросила Изабель, выглядывая из-под длинных прядей волос, закрывавших лицо.

      Он откинул ей пряди назад и долго смотрел, не говоря ни слова.

      – Том? – Она провела рукой по его щеке.

      – У меня никак в голове не укладывается. Еще три месяца назад были только мы с тобой, а теперь еще есть вот эта новая жизнь. Которая появилась из ниоткуда. И похожа она на…

      – Ребенка.

      – Да, на ребенка, но дело не в этом, Изз. Раньше, еще до твоего приезда, я часто размышлял на маяке, что такое жизнь. В смысле по сравнению со смертью… – Он смутился. – Я болтаю глупости. Больше не буду.

      Изабель устроилась поудобнее и подложила кулак под подбородок.

      – Ты

4

Имя отца апостолов Иакова и Иоанна (Евангелие от Матфея, 4:21).