Свет в океане. М. Л. Стедман

пружине.

      – Мама говорит, что это дурная привычка, – смутилась она. – Наверное, она у меня врожденная. Я даже не замечаю, что делаю это.

      Том взял прядь ее волос и, намотав на палец, отпустил: прядь раскрутилась в полоску, похожую на вымпел на ветру.

      – Расскажи мне еще что-нибудь, – попросила Изабель.

      Том немного подумал.

      – Ты знаешь, что январь получил свое название от бога Януса? Того самого, что дал имя нашему острову. Это двуликий бог, и оба его лица обращены в разные стороны. Довольно неприятная физиономия.

      – А он бог чего?

      – Дверей. Всегда смотрит в противоположные стороны и потому видит разное. Январь начинает новый год и оглядывается на прожитый. Видит будущее и прошлое. И остров смотрит сразу на два разных океана: один простирается до Южного полюса, а другой – до экватора.

      – Я это знала, – сказала она и шутливо ущипнула его за нос. – Просто мне очень нравится слушать, как ты рассказываешь. Расскажи мне о звездах. И покажи еще раз, где находится Центавр.

      Том поцеловал ее кончики пальцев и поднял руку, показывая созвездие:

      – Вот там.

      – Это твое любимое созвездие?

      – Ты – моя любимая. Лучше всех созвездий, вместе взятых.

      Он наклонился и поцеловал живот Изабель.

      – Точнее, ты и это. А может, там близнецы? Или даже тройня?

      Голова Тома приподнималась и опускалась вместе с ее дыханием.

      – Ты что-нибудь слышишь? С тобой разговаривают? – спросила она.

      – Да, и говорят, что надо отнести мамочку в кровать, пока не стало совсем холодно. – Он поднял жену на руки и отнес в дом под слова оратории, доносившейся из башни маяка: «Ибо дитя для нас родилось».[3]

      Изабель с гордостью написала матери об ожидающемся прибавлении семейства.

      – Мне ужасно хочется, чтобы они поскорее узнали об этом! Если б только я могла к ним добраться вплавь, точно бы прыгнула в воду! Ждать катера выше моих сил! – Она поцеловала Тома и спросила: – А твоему отцу не надо сообщить? Или брату?

      Том поднялся и стал вытирать вымытую посуду.

      – Не надо, – коротко ответил он.

      Изабель, видя, как он смутился, не стала настаивать и осторожно забрала у него полотенце.

      – Я сама. У тебя и так хватает забот.

      Том дотронулся до ее плеча.

      – Пойду займусь твоим креслом, – сообщил он и с натянутой улыбкой вышел из кухни.

      В сарае Том оглядел детали кресла-качалки, которое мастерил для Изабель. Он пытался восстановить в памяти, как выглядело кресло, в котором мать читала ему сказки. Он помнил то ощущение, когда она держала его на руках, и задумался, сумеет ли их ребенок сохранить память о прикосновении Изабель на долгие годы своей жизни. Материнство вообще непостижимая вещь! Размышляя о жизненном пути своей матери, он удивлялся смелости женщин, решавшихся на роды. Но Изабель не видела в этом ничего необыкновенного.

      – Это же так естественно, Том. Чего тут бояться?

      Тому удалось

3

Книга пророка Исайи, 9:6.