Ловушка для повесы. Алисса Джонсон

погрозить ему кулаком. Но она сдержалась. Эта безмолвная битва характеров ни к чему не ведет, и чем больше времени они будут оставаться в этой комнате, тем больше риск, что их обнаружат. Поскольку ничего другого ей не оставалось, Аделаида, бросив на него последний неприязненный взгляд, круто повернулась и направилась к дверям на террасу.

      Его тихие шаги следовали за ней. Будь оно все проклято: он шел прямо позади нее. Она окажется ночью в саду в обществе абсолютно незнакомого мужчины.

      Не задумываясь, она схватила с каминной полки тяжелый бронзовый подсвечник. Мистер Брайс мгновенно оказался рядом с ней, и его большая рука накрыла ее руку, державшую подсвечник. Аделаида ощутила его запах: легкий запах мыла и крахмальной рубашки. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, когда он тихо прошептал:

      – Вам лучше взять кочергу. – Его рука скользнула выше и медленно отобрала у нее подсвечник, затем он прошептал ей на ухо: – Она дотянется дальше.

      Аделаида услышала в его голосе насмешку. В эту минуту она готова была его убить. По крайней мере она с удовольствием выхватила бы у него подсвечник и прицелилась ему в голову. Однако, будучи женщиной практичной, она торопливо схватила кочергу и выскользнула в сад.

      Мистер Брайс не отставал.

      – В задней стене дома есть дверь, которой редко пользуются. Она открывается в небольшой холл и на черную лестницу, которая выведет вас наверх.

      – Почему вы ходите за мной? – требовательно поинтересовалась Аделаида.

      – Какой же джентльмен допустит, чтобы леди ходила по темному саду одна?

      – Джентльмен! – Ее глаза изучали окрестности в поисках других гостей, но в этой части сада все было тихо и пустынно, как в склепе. – Почему, ради всего святого, вы пошли за мной в комнату? Вам следовало оставаться в холле.

      – Мне следовало? А почему не вам?

      – Потому что вы открыли дверь… и я полагала…

      – Что я открыл ее для вас? Ну и самоуверенность!

      Аделаида попыталась вспомнить, махнул ли он рукой, приглашая ее в ту комнату, и вынуждена была признаться, что этого не было.

      – И все равно вы должны были остаться снаружи, раз я вошла внутрь.

      – Вы были не единственной, кто хотел уклониться от неприятной встречи, – напомнил он ей.

      Как получилось, что она идет по темному саду с кочергой в руках, боится за свое будущее – все это из-за мужчины, шагающего рядом, – и при этом испытывает чувство, что должна перед ним извиниться за происшедшее?

      Единственная дорожка перед ней разделилась на три. Правая вела к фасаду дома. Левая поворачивала назад, но вилась между клумб, примыкавших к стене. Она была хорошо видна любому, кому пришло бы в голову выглянуть в сад. Центральная дорожка вела в глубь сада, где живая изгородь защищала их от посторонних взглядов. Она сумела бы найти оттуда дорогу назад к дому, но остерегалась углубляться в темноту в обществе незнакомца.

      – Если бы я хотел навредить вам, – произнес мистер Брайс, явно догадываясь о ходе ее мыслей, – я не стал бы представляться с самого начала. И не предложил бы лучший выбор оружия.

      Аделаида