«Я, может быть, очень был бы рад умереть». Руй Кардозу Мартинш

цитирую: «стоит на страже и стучит своей булавой», «он так силён, что даже солнце перед ним робеет».

      Я – стою на страже. Это вдохновляет.

      На втором этаже супружеская пара ссорится из-за того, что первое слово их сына не «папа», а «дерьмо». Так как он не умел произносить «рррррр», то в процедурном кабинете он:

      – Демо, демо, демо!

      Однажды тёплой ночью какой-то пьянчуга прислонился к ставням первого этажа и завывал часами:

      Ливия, ты меня не любишь, Ливия,

      я знаю, что ты меня не любишь, Ливия,

      почему ты меня не любишь, Ливия?

      Люблю Ливию, люблю Ливию-ю-ю… люблю-ю-ю…

      Зэ Карлуш наверняка слышал серенаду, потому что он был не глухой, у него ведь был синтезатор.

      Вина за её жизнь не только его вина.

      Есть много форм любви, не все из них целесообразны. Он выбрал свою. Играл на синтезаторе, натягивал цепь.

      Последние три ступеньки, не споткнись, и выход, дверь клак! замок электрический, цветут рододендроны, белые и розовые (кипячение их листьев даёт ядовитый отвар, говорит травница из Сенфима).

* * *

      Застрявшая пуля

      Прямо по курсу – школа. Справа – Скала, большой тёмный конус с часовней и мраморным крестом, вонзённым в гранит. Крест ознаменовал наступление ХХ столетия с его неизменными дискуссиями о дате отсчёта с 1901 или прямо с 1900 года, как и на рубеже нового тысячелетия.

      Скала и днём, и ночью имеет большое значение для этой местности, служит ей ориентиром. Она непропорциональна, склоняется на юго-запад – примерное направление – и не очень высокая, просто холм. Кто захочет заняться любовью на траве Кова да Моура, миниатюрной пещере прямо у вершины, будет подниматься 35 минут пешком, придёт измотанным и весь в поту.

      За последние сто лет через Скалу дважды проходила комета Галлея, зажжённая в небе спичка, только из грязного льда. В первый раз, согласно газетам того времени, был грандиозный «праздник конца света», и несколько придурков прилично задолжали за эмпанады, вино и даже за петарды: на рассвете следующего дня всё веселье закончилось, потому что они не ожидали, что придётся платить. Несмотря на незабываемые потасовки, какое разочарование утром, жизнь продолжается.

      Во второй раз, ты был там, всё было гораздо спокойнее, в пределах разумного. Комета прилетела рано, сверкала в небе, через несколько дней улетела.

      Чтобы лучше увидеть магнетический эффект Скалы, несколько заблудившихся испанцев спросили у Лакана как добраться до Испании, и Лакан, опершись локтем на окно машины испанцев, указал на Скалу.

      – Видишь холм с крестом наверху?

      – Си.

      – Тот, мучо альто, который видно перфекто, с поднятым крестом?

      – Си!

      – Это и есть эль Скала.

      – Эль Скала, си, си!

      И Лакан поднял палец и указал совершенно в другом направлении.

      – Испания – туда, ustedes.

      Однажды Лакан так представился на уроке физкультуры: меня зовут