Шаманские пляски. Разбитое зеркало – 2. Константин Александрович Жевнов

помялся и как-то неловко присел на краешек стула, а лицо его как-то погрустнело или скорее даже помрачнело.

      – Вот я пень старый! – неожиданно стукнул себя по лбу доктор, – Горелов, вы уж извините, если вам удобнее, конечно постойте.

      – Спасибо доктор! – выдал разом просиявший десантник и вскочил.

      – Иван Сергеевич, вы уж простите, забыл сказать, – Кочетов развел руками, – Я, когда вчера Горелова успокаивал, был вынужден сделать ему пару уколов в филейную, так сказать, часть, а они оставляют довольно болезненные, скажем так, последствия. В общем, сложно ему сидеть будет в ближайшие пару дней.

      Повисла тишина, а потом грянуло. Акопенко хохотал так, что сполз под стол, Седов смахивал скупую мужскую слезу и прикрывал лицо какими-то бумагами, Молчалин, честно пытался удержаться, но подвел доктор, который так прикольно хлопал глазами и разводил руками, что Иван не выдержал и тоже сорвался в неконтролируемый хохот. Сам Кочетов, впрочем, также не продержался долго, и даже виновник, истерики старшего комсостава Аполлона, вскоре заржал, правда, став несколько более пунцовым, чем положено по уставу. Относительный порядок удалось установить только через несколько минут, причем все чуть не испортил Седов, отсмеявшись, он сказал:

      – Я вас очень хорошо понимаю, сам как-то побывал на вашем месте, правда, дело было с дамой, так что можете постоять там, где вам удобно.

      Молчалин понял, что сейчас совещание и закончится и пока люди вновь не выпали в осадок, заорал:

      – Отставить!

      Как ни парадоксально, подействовало. Даже Горелов приобрел разом нормальную окраску и вновь встал по стойке смирно.

      – Все! – Иван хлопнул по столу ладонью, – Посмеялись и хватит! Сергей Всеволодович, как вы думаете, зачем вас сюда пригласили?

      – Полагаю за неспровоцированную растрату боеприпасов! – отчеканил десантник.

      Молчалин малость офигел от подобного, даже головой потряс, чтобы попытаться понять витиеватой ход мысли бойца, приведший к подобному выводу. Наконец он хмыкнул и спросил:

      – И с чего вы пришли к подобному выводу?

      – Я говорил с сослуживцами и понял, что, скорее всего, мы столкнулись с голограммой или наведенной иллюзией, я должен был сразу сообразить, что это не материальный объект и прекратить ведение огня! – вновь отчеканил боец.

      – Угу, – глубокомысленно произнес Капитан, – А если я вам скажу, что вызвал вас совсем с другой целью и по совершенно другой причине. Сможете догадаться по какой?

      – Никак нет! – ответил Горелов, а на его лице отчетливо отразилось недоумение, видать и вправду даже версий других у него не было.

      – Для начала, – сказал Молчалин, вставая, – Позвольте поблагодарить вас от имени командования экспедиции и от себя лично, за прекрасно проделанную работу и спасение жизней шести человек и это не считая вашей собственной. Представление о вашем награждении уже передано полковнику Булгакову.

      – Че? – уронив челюсть и округлив