Шаманские пляски. Разбитое зеркало – 2. Константин Александрович Жевнов

голос, голос пустоты, жуткий… – Анатолий передернул плечами, – Он произнес фразу: «Защиты нет! Они сами открыли нам дорогу!». Вот собственно и все.

      – Защиты нет. Они сами открыли нам дорогу, – повторил задумчиво Иван, – У вас, Анатолий Борисович, есть какие-нибудь идеи, относительно этой фразы?

      – К сожалению, есть, – ответил Ливанов, – Мы уничтожили Систему, но вполне возможно, этим открыли путь им. Эта тварь не нашла во мне имплантов управления сознанием и была этим фактом очень обрадована, я думаю, что именно о них была фраза – «Защиты нет».

      – Интересная версия, – сказал Молчалин и задумался, впрочем, всего на пару секунд, – Спасибо, Анатолий Борисович, вы мне очень помогли!

      – Всегда, пожалуйста, Капитан! – ответил десантник и в одно движение перетек из расслабленно сидящего в положения по стойке смирно, – Разрешите идти?

      – Да, идите, – хмыкнул Иван, слегка пораженный мгновенной метаморфозой произошедшей с Ливановым.

      Тот четко развернулся, и плавно перетек к двери, и уже выходя, слегка обернулся и сказал:

      – И вам спасибо, Капитан, жить это чертовски приятно!

      ***

      После ухода десантника, Молчалин больше получаса просидел, обдумывая услышанное и сопоставляя это с ранее собранными сведениями. И надо сказать складывавшийся пазл ему совершенно не нравился. Особенно в части «Они сами открыли нам дорогу». Очень хотелось с кем-нибудь посоветоваться, лучше всего с Алитой или Глебом, но они там, на Земле и в ее ближайших окрестностях, а он тут, на полпути к Марсу. Опять эта отметка, полпути. В прошлый раз все неприятности тоже начались на этой отметке.

      Иван, проверил запись разговора с Ливановым, а то мало ли. С записью все было в порядке. Сделал копию и зашифровал ее альфа-кодом, после чего оригинал убрал в сейф, а копию добавил к собранным материалам. В принципе, можно было вызывать Прометей и отправляться на доклад к Булгакову, но для полноты картины, все же, следовало опросить последнего десантника. Молчалин глянул на часы, до назначенного Горелову времени оставалось больше двух часов. Но в конце-то-концов, Капитан он или погулять вышел? Иван щелкнул коммуникатором и связался с Акопенко:

      – Коль, ты там уже закончил с подчиненного стружку снимать?

      – С которого? – откликнулся Николай.

      – А у тебя, что кроме Горелого еще кто-то проштрафился? Почему не знаю? – с наигранным гневом спросил Иван.

      – Не, не! Других обалдуев нет! Точнее есть, но не настолько, – ответил Акопенко, – Капитан, ты не мудри, ты пальцем покажи. Короче, что нужно?

      – Пришли ко мне своего главного обалдуя, хочу все же с ним побеседовать, один на один, а то в конец парня засмущали, того и гляди заикаться начнет, если чего не хуже, – сказал Молчалин.

      – Сейчас пришлю, – последовал ответ Николая, – Слушай, Кэп, а если не секрет, если чего не хуже, это что?

      – Коль, ты извини, не могу сказать, – хмыкнул Иван, – Это настолько страшно, что боюсь ты тоже того. А я не хочу