Шаманские пляски. Разбитое зеркало – 2. Константин Александрович Жевнов

Иван и, изобразив четкий разворот на каблуках, покинул офис начальника экспедиции.

      ***

      Спустя три часа после беседы с Булгаковым, Молчалин сидел в своей каюте и тупо смотрел в стену. Перед ним на столе были аккуратно сложены все материалы по произошедшему сегодня боестолкновению, включая компьютерный анализ всех записей камер, на предмет их подлинности. Ничего нового, ровным счетом, ничего. Иван потер лицо, еще раз взглянул на стену и резко встал, решив все же проверить одну идею. К отчету ее, конечно, не пришьешь, но может хоть у самого какая-никакая ясность появится.

      Вскоре он уже входил в помещение лазарета. Там его встретил старший врач корабля Арсений Петрович Кочетов, принимавший участие в Первой Марсианской экспедиции, правда, как и остальные выжившие аполловцы, большую часть времени просидевший в ангаре, превращенном мятежниками в тюрьму.

      – Здравствуйте, Арсений Петрович! – войдя, поздоровался Иван и протянул руку для рукопожатия, – Как ваши подопечные?

      – Здравствуйте, Капитан! – с улыбкой ответил доктор, пожимая руку, – Да, все так же – его улыбка истаяла и сменилась озабоченностью – Ливанов в коме, и откровенно говоря, вряд ли из нее выйдет. Вроде и повреждений никаких нет, а он угасает, буквально на глазах и поделать с этим я ничего не могу. Ну, а с Гореловым сможете побеседовать утром, сейчас он спит.

      – Ясно, – сказал Молчалин и на пару секунд задумался. – Вы ведь видели, как Алита лечила пациентов?

      – Да, имел такое удовольствие! Это незабываемо! – широко улыбнулся Кочетов, – Как вернемся на Землю, обязательно постараюсь набиться к ней в ученики.

      – Дело хорошее, – кивнул Иван, – Я хотел бы попробовать поработать с пациентами по ее методу.

      – А вы сумеете? – с сомнением поинтересовался Арсений.

      – Ну, в отличие от вас, доктор, я уже прошел у нее обучение, – улыбнулся Молчалин, – Так что, могу попробовать.

      – Не знал, – смутился Кочетов, – Я могу присутствовать?

      – Да, я как раз хотел вас попросить об этом, но раз вы сами вызвались, тем лучше, – ответил Иван. – Не будем тянуть, пойдемте. Или у вас есть неотложные дела?

      – Неотложных нет, проходите! – сказал доктор и открыл дверь в палату.

      Молчалин взял стул и поставил его рядом с койкой Сергея Горелого, сел и взял спящего за руку.

      – Мне далеко до Алиты или Грустинина, так что это может занять довольно много времени, – сказал Иван и прикрыл глаза.

      Погружение в состояние, которое марсианка называла – единением с миром, а Глеб Грустинин, состоянием всемогущества, давалось Молчалину тяжело. Но с другой стороны, оно ему давалось. Из четырех человек, которых он перед отлетом взял с собой на Луну для обучения у Городецкой, хоть что-то к концу второй недели, стало получаться лишь у одного. Да и то, он в результате остался на земле. По поводу остальных, Алита высказалась примерно в следующем ключе: «Все они могут, но они не хотят! То чему я их учу, настолько выбивается из их картины мира, что у них срабатывает защитный барьер,