Трещина во времени. Мадлен Л`Энгл

к ним, и мальчишка сказал:

      – Скажите своей собаке, чтобы заткнулась!

      – Это кто такой? – спросил у Мэг Чарльз Уоллес.

      – Это Кельвин О’Кифи. Он в сборной школы по баскетболу, но учится на год старше. Он у нас восходящая звезда.

      – Я же свой, старик! Я тебя не трону! – обратился мальчик к Фортинбрасу.

      – Форт, сидеть! – скомандовал Чарльз Уоллес, и пес послушно уселся, но не сводил настороженного взгляда с чужака. В его пушистом горле все еще клокотало низкое рычание.

      – Ну, так, – Чарльз Уоллес по-хозяйски упер руки в бока. – А теперь говори, чего тебе здесь надо.

      – Я могу спросить вас о том же самом! – мальчишка явно начинал злиться. – Вы ведь из семьи Мурри, верно? Но это уже не ваша земля! – он двинулся было прочь, но Фортинбрас зарычал так, что ему пришлось остановиться.

      – Расскажи мне все, что знаешь о нем, Мэг, – велел Чарльз Уоллес.

      – А что я могу о нем знать? – удивилась Мэг. – Он старше меня, и он нападающий в баскетбольной команде.

      – Только от того, что я выше остальных, – с некоторым смущением добавил Кельвин. Он действительно был высокий для своих лет и ужасно костлявый. Худые запястья торчали из рукавов свитера, а потертые вельветовые брюки не закрывали лодыжек. Рыжие волосы давно нуждались в стрижке, а лицо покрывала целая россыпь веснушек. Зато глаза сияли необычайной яркой голубизной.

      – Говори, что ты здесь делаешь, – произнес Чарльз Уоллес.

      – Это что, урок? Разве это я тут считаюсь болваном, а не ты?

      Мэг моментально разъярилась, но Чарльз Уоллес на удивление добродушно ответил:

      – Да, ты прав. Но если ты хочешь, чтобы я отозвал собаку, то лучше отвечай.

      – Для болвана ты чертовски умен! – сказал Кельвин. – Я просто хотел удрать подальше от своей семейки.

      – А что у тебя за семейка? – кивнул Чарльз Уоллес.

      – У них у всех сопливые носы. Я третий по счету, а всего нас одиннадцать. И я вундеркинд.

      – И я тоже, – просиял Чарльз Уоллес.

      – Это не имеет отношения к спорту, – уточнил Кельвин.

      – И у меня тоже.

      – Я скорее имел в виду биологию, – неуверенно добавил Кельвин.

      – Изменения в генах, – бойко процитировал Чарльз Уоллес, – проявляются у потомства в признаках, несвойственных родителям, но передаваемых следующим поколениям.

      – Ушам не верю! – вырвалось у Кельвина. – Мне же рассказывали, что ты вообще говорить не умеешь!

      – Считая меня болваном, люди могут надо мной смеяться, – сказал Чарльз Уоллес. – И зачем мне их разочаровывать? Тебе сколько лет, Кел?

      – Четырнадцать.

      – А в каком ты классе?

      – В седьмом. Я первый ученик. Слушай, вас никто не звал прийти сюда сегодня?

      Чарльз Уоллес, все еще удерживая Фортинбраса за загривок, вперил в Кельвина недоверчивый взгляд.

      – Что это значит – звал?

      – Ты все еще мне не веришь? – пожал плечами Кельвин.

      – Я вообще недоверчивый.

      – Так значит, ты