Круг чтения. Афоризмы и наставления. Лев Толстой

не рано, – сказала она и, спустив с рук девочку, прошла за перегородку.

      Он слышал, как она убирала постель и укладывала спать дочку.

      «Люди смеются, – вспомнил он слова Кузьмы. – Погоди же ты…» – подумал он, с трудом переводя дыхание, и медленным движением встал, положил обгрызок карандаша в жилетный карман, повесил счеты на гвоздь, снял пиджак и подошел к двери перегородки. Она стояла лицом к иконам и молилась. Он остановился, ожидая. Она долго крестилась, кланялась и шепотом говорила молитвы. Ему казалось, что она давно перечитала все молитвы и нарочно по нескольку раз повторяет их. Но вот она положила земной поклон, выпрямилась, прошептала в себя какие-то молитвенные слова и повернулась к нему лицом.

      – А Агашка-то уж спит, – сказала она, указывая на девочку, и, улыбаясь, села на заскрипевшую кровать.

      – Евстигней давно здесь? – сказал Корней, входя в дверь. Она спокойным движением перекинула одну толстую косу через плечо на грудь и начала быстрыми пальцами расплетать ее. Она прямо смотрела на него, и глаза ее смеялись.

      – Евстигней-то? А кто его знает, недели две али три.

      – Ты живешь с ним? – проговорил Корней. Она выпустила из рук косу, но тотчас же поймала опять свои жесткие густые волосы и опять стала плести.

      – Чего не выдумают. Живу с Евстигнеем? – сказала она, особенно звучно произнося слово Евстигней. – Выдумают же! Тебе кто сказал?

      – Говори: правда, нет ли? – сказал Корней и сжал в кулаки засунутые в карманы могучие руки.

      – Будет болтать пустое. Снять сапоги-то?

      – Я тебя спрашиваю, – повторил он.

      – Ишь добро какое. На Евстигнея польстилась, – сказала она. – И кто только наврал тебе?

      – Что ты с ним в сенях говорила?

      – Что говорила. Говорила, на бочку обруч набить надо. Да ты что ко мне пристал?

      – Я тебе велю: говори правду. Убью, сволочь поганая. – Он схватил ее за косу.

      Она выдернула у него из руки косу, лицо ее скосилось от боли.

      – Только на то тебя и взять, что драться. Что я от тебя хорошего видела? От такого житья не знаю что сделаешь.

      – Что сделаешь? – проговорил он, надвигаясь на нее.

      – За что полкосы выдрал? Во, так шмотами и лезут. Что пристал. И правда что…

      Она не договорила. Он схватил ее за руку, сдернул с кровати и стал бить по голове, по бокам, по груди. Чем больше он бил, тем больше разгоралась в нем злоба. Она кричала, защищалась, хотела уйти, но он не пускал ее. Девочка проснулась и бросилась к матери.

      – Мамка, – ревела она.

      Корней ухватил девочку за руку, оторвал от матери и как котенка бросил в угол. Девочка визгнула, и несколько секунд ее не слышно было.

      – Разбойник! Ребенка убил, – кричала Марфа и хотела подняться к дочери.

      Но он опять схватил ее и так ударил в грудь, что она упала навзничь и тоже перестала кричать. Только девочка кричала отчаянно, не переводя духа.

      Старуха без платка, с растрепанными седыми волосами, с трясущейся головой,